Война и мир Ивана Грозного
Шрифт:
Содержательное приобщение к западной культуре и экономике — вещь серьезная и многогранная. И то, что было ведомо Ивану Васильевичу, четыреста лет спустя абсолютно недоступно Хорошкевич.
В первую очередь, это означало приобщение к западным способам хозяйствования. Это было и приобретение «ноу-хау», необходимых технологических знаний, за счет привлечения западных специалистов, и получение необходимых средств, чтобы превратить технологии в функционирующие отрасли хозяйства.
Такие средства могла дать торговля, в первую очередь морская, свободный доступ к мировому рынку, более-менее справедливое участие в мировом разделении труда.
Увы, то, что было понятно царю
Допустим, от русского сельского хозяйства отрывается тысяча человек (а они и в сельском хозяйстве нелишние). И эта тысяча, например, начинает изготавливать корабельные канаты при помощи приобретенного на Западе «ноу-хау». На самой Руси еще нет платежеспособного спроса для всех этих канатов. Поэтому канаты надо продать на внешнем рынке, причем по тем ценам, которые существуют на этом рынке, а не у посредника, который поджидает вас в ближайшем ганзейском порту. Иначе не возместить отрыва тысячи человек от сельского хозяйства и средств, потраченных на «ноу-хау».
Если удачно продать продукцию этой тысячи производителей на внешнем рынке, тогда можно на вырученные деньги закупить металлоизделия, например, детали для плугов, и продать их на своем русском рынке. Поначалу спрос будет узким, денег-то у сельскохозяйственных производителей мало. Но, благодаря применению новых плугов, производительность крестьян несколько увеличится и у них появится излишки продукции, которые они также смогут продать на внешнем рынке. Денег станет больше, а потребность в работниках для сельского хозяйства будет меньше. Значит, появится возможность высвободить еще тысячу человек, которые займутся, к примеру, изготовлением судов.
Эта вторая тысяча создаст на внутреннем рынке платежеспособный спрос на корабельные канаты, которые изготавливает первая тысяча.
Такой вот процесс прогрессивного развития торговли и разделения труда довольно скоро приведет к тому, что наши купцы на наших судах приплывут в какую-то страну, где смогут продать все — и свои товары и чужие — каким-нибудь простодушным дикарям, которые будут платить за гвоздь алмазом и куском золота, потому что гвоздь для них это диковина и невероятное достижение… Рассказывать эту историю можно до бесконечности. Но в самом начале этой истории стоит очень простое ограничение.
Вам, если вы московиты, не дают ни «ноу-хау», ни специалистов, ни возможности самостоятельно торговать.
В своем приобщении к европейским преимуществам, ни Иван Грозный, ни его предшественники, вовсе не делали изначальной ставки на войну.
Василий III неоднократно обращался к датскому королю: «Которые будут у тебя мастеры в твоей земли Фрязове архитектоны… и которые мастеры горазды каменого дела делать и литцы, которые умели бы лить пушки и пищали, и ты б тех мастеров к нам прислал». На эти просьбы датский монарх не счел нужным откликнуться.
В 1547 г. молодой царь Иван обратился к германскому императору Карлу V. Через своего посланника саксонца Ганса Шлитте царь просил прислать в Россию богословов, докторов прав, сведущих людей, каменщиков, литцов, пороховщиков, ружейных и панцирных мастеров и прочих специалистов.
Просьба формально была удовлетворена. Шлитте, набрав 123 человека, направился с ними в Любек, видимо для того, чтобы отплыть в Россию морем. Согласно бумагам Шлитте, найденном в Кенигсбергском архиве, среди этих людей были в основном ремесленники, но также 4 теолога, 4 медика, 2 юриста, 4 аптекаря, 5 переводчиков, людей искусных в древних и новых языках. Ливонское правительство обратилось к императору и обрисовало ту ужасную беду, которая может произойти, если мастера и доктора попадут в Россию. Потрясенный Карл, осознав свою ошибку, торопливо дал распоряжение властям Любека и Ливонии не пропускать на Русь никаких ремесленников и ученых. В ганзейском Любеке Шлитте был арестован и посажен в тюрьму, у него отняли даже письмо императора для московского государя. Набранные саксонцем люди, потерпев большие убытки, вынуждены были вернуться домой. Один ремесленник, на свой страх и риск решивший пробраться в Москву, был задержан в Ливонии и казнен. Затем император, дополнительно обработанный ливонцами, издал декрет, вообще запрещавший пропускать специалистов на Русь.
Шлитте пробыл в заключении полтора года, но и после освобождения не был пропущен в Россию.
В начале 1554 г. Шлитте обращался за покровительством к королю датскому Кристиану III, но не получил ответа.
Шлитте был по-хорошему упорен и продолжал добиваться осуществления поставленной задачи. В 1556 г. он составил проект царского ответа на письмо германского императора (этот документ сохранился в датском архиве). Неизвестно, насколько был Шлитте был уполномочен Москвой на составление таких проектов, но, очевидно, что за время пребывания в России саксонец хорошо ознакомился с взглядами Ивана Васильевича на русско-европейские связи.
Шлитте настаивает на пропуске в Россию мастеров, а кроме того и военных специалистов. Он доказывает, что христианским государям нечего опасаться усиления Московского государства, потому что и царь и русский народ — подлинные христиане, а Иван расположен к германской нации, родственной ему по происхождению.
В проекте предлагаются брачные союзы между имперским и московским дворами, обмен постоянными послами.
Предлагается и военная помощь Москвы для борьбы с общим врагом христианства, турецким султаном.
Шлитте излагает соображения царя, что Запад, допустивший падение Византийской империи, способствовал тем самым усилению турок, которые нанесли столько сокрушительных поражений имперским и другим христианским войскам.
Серьезную озабоченность по поводу установления контактов России и Западной Европы проявляют и прочие наши соседи. В 1548 Густав Ваза Шведский пишет к рижскому архиепископу, чтобы тот не пропускал в Россию мастера, сведущего в военном деле. В середине 1550-х шведский король-протестант обращается к английской королеве Марии Тюдор Кровавой, фанатичной католичке, со слезной просьбой прекратить торговлю с русскими, и добивается от нее запрета на поставку многих товаров в Россию. Обращения к европейским властям (английским, испанским, голландским, папским), с требованием прекратить торговый обмен с Россией, будет с упорством спамера рассылать и польский король Сигизмунд II Август.
Весной 1557 года на берегу Нарвы, по приказу царя Ивана, создается порт. Как сообщает летопись: «Того же года, Июля, поставлен город от Немец усть-Наровы-реки Розсене у моря для пристанища морского корабельного» и «того же года, Апреля, послал царь и Великий князь околничего князя Дмитрия Семеновича Шастунова да Петра Петровича Головина да Ивана Выродкова на Ивангород, а велел на Нарове ниже Иванягорода на устье на морском город поставить для корабленного пристанища…». Однако, это не становится прорывом блокады. Всякому, кто посмотрит на карту Балтики, бросится в глаза, как легко блокировать движение судов в крайней восточной его части, на Финском заливе. Ганзейский союз и Ливония не дают торговым судам из Западной Европы посещать новый русский порт, и те продолжают ходить, как и прежде, в ливонские порты Ревель, Нарву и Ригу.