Война и мир по-американски: традиции милитаризма в США

На исходе XX в. научные и технические свершения поразительны. Человечество оставило далеко позади предсказания самых дерзких фантастов. Их представления о будущем могут вызвать разве улыбку. В последние десятилетия во всеоружии современной развивающейся науки Человек стремится стать полновластным хозяином своей судьбы. Но научно-технический прогресс может предвещать и катастрофу, уничтожение не только рода человеческого, но и всего живого на нашей планете. Наше будущее зависит от того, в чьих руках окажется и для каких целей будет использовано оружие массового уничтожения.

Разум восстает, однако, при одной мысли — если так, если это доказано с математической

точностью, к чему вообще такие виды вооружений? Здравый смысл воплотился в Договоре между СССР и США о ликвидации их ракет средней и меньшей дальности, подписанном в декабре 1987 г. в Вашингтоне, а обмен ратификационными грамотами состоялся в июне 1988 г. в Москве. Но выведение из арсеналов СССР и США ракет этих двух классов только начало сокращения и в конечном счете уничтожения стратегических видов вооружений, причем не только СССР и США, но и других держав, обладающих ими. Процесс этот проходит мучительно трудно по хорошо понятным причинам — Запад не дает отпора своей военщине. Во главе сил, которые всячески противодействуют разоружению, — американский милитаризм, имеющий не только прочные позиции, но и вековые традиции. От него неизменно исходит угроза войны, ибо американская элита всегда решает спорные вопросы силой. Для милитаристов мир не больше, чем передышка между войнами.

Американский публицист У. Липпман в 1967 г. даже вывел некую закономерность в этом отношении. Говоря о мире капитала и американской военной традиции, он сообщил: «Существует заблуждение, что, какую бы войну мы ни вели, мы сражаемся, чтобы положить ей конец. Любой знающий историю последних 50 лет и наделенный твердым рассудком знает — войны будто бы ради уничтожения войн в действительности никогда не ставили предела войнам. Исторический опыт однозначен: происходило прямо противоположное — каждая война во имя уничтожения войн создавала предпосылки для следующей войны». Язвы милитаризма, разъедавшие лик капиталистических государств, в наше время превращаются в их смертельную болезнь, больше того, они опасны и для других.

Беспрецедентная гонка вооружений администрации Р. Рейгана обернулась самыми тяжкими последствиями для страны. Когда Рейган стал президентом, государственный долг США составлял 935 миллиардов долларов, по положению на конец 1987 г. — 2,3 триллиона долларов. Или скажем по-другому: в 1980 г. этот долг на каждого занятого в производстве равнялся 8500 долларов, в 1987 г. — 21 тыс. долларов. Это значит: федеральный бюджет в 1987 г. перевалил за триллион долларов, а выплаты по обязательствам государственного долга приближаются к 200 млрд. долларов ежегодно. Совершенно очевидно, что так жить дальше нельзя, и Вашингтон принимает решение — сократить бюджетный дефицит. Но коль скоро основная причина его — астрономические военные расходы (ныне примерно 300 млрд. долларов в год), экономия идет прежде всего по ассигнованиям на социальные нужды.

Неизбежно встает вопрос: разве американская военщина не ведала, что творила, когда вовлекла страну в чудовищные военные расходы? Вооруженная мощь США в руках весьма сведущих людей. «Самый образованный офицерский корпус в мире у Соединенных Штатов, — заметил 31 августа 1987 г. журнал «Ю. С. ньюс энд Уорлд рипорт», — практически все офицеры имеют университетское образование. Продвижение по службе зависит от успехов, которые достигают офицеры, учась в аспирантуре. Степень кандидата наук становится обязательным условием для получения высших званий, а среди полковников и генералов нередки доктора наук. Администрация Рейгана широко использовала эти научные таланты. Среди 50 сотрудников Совета национальной безопасности в 1987 г. 17 военных, шесть лет тому назад их было только 9». В этом все дело — капитализм воспитал себе верных служителей, готовых проводить интересы буржуазии до конца. А они

отнюдь не совпадают с мировоззрением многих простых американцев.

Тот же журнал 7 декабря 1987 г. сообщил о скандале, разразившемся в Соединенных Штатах в результате реализации очередного предприятия милитаристов. В последние пять лет на окраинах многих городов стали сооружать безобразные 100-метровые башни, опутанные проводами и антеннами. Военные, получавшие от муниципалитетов под башни земельные участки, туманно объясняли: это делается для улучшения системы связи. Но в конце 1987 г., по словам журнала, «в ответ на возмущенные запросы граждан в 18 штатах представители военно-воздушных сил заявили: это система связи между президентом и базами бомбардировочной авиации, командными пунктами ракетных войск до, во время и после ядерной войны. Критики истолковали это объяснение так: башни, как гигантские громоотводы, притянут к себе удары вражеских боевых головок».

По стране прокатились протесты, «от северо-запада на тихоокеанском побережье до Новой Англии растущие антивоенные группы действия в союзе с защитниками окружающей среды настаивают: «Нет ядерной войне на нашем дворе!» Группы эти, — заметил консультант Института изучения политики в Вашингтоне У. Эркин, — показывают: «Народ не хочет ядерной войны». Едва ли, конечно, борьба по этому вопросу в США достигла бы такого накала, если бы не усилия в пользу мира Советского Союза, размывающие набивший оскомину «образ врага», созданный десятилетиями антисоветской риторики и милитаристской пропаганды.

Мы живем в сложное, противоречивое время. С одной стороны, пробивает дорогу новое мышление, до сердец и умов миллионов и миллионов доходит из Москвы набат тревоги о будущем человечества. С другой — милитаристы, упорно не желающие сдавать своих позиций. Чтобы представлять перспективы на будущее, нужно четко знать, какими ресурсами они располагают, в чем их сила, почему они не уходят с исторической арены. В этой книге сделана попытка обрисовать роль и место милитаризма вчера и сегодня в Соединенных Штатах.

Если верить американскому генералу У. Вестморленду, под водительством которого США проиграли войну во Вьетнаме, опросы «почтенной исследовательской организации» показывают: после веры в себя американцы называют веру в своих военных. Опрос этот был проведен в 1976 г., т. е. по горячим следам за поражением во Вьетнаме. Вооруженные силы — сверхпочитаемый институт в США с тех пор, как нога европейца впервые ступила на Американский континент. В официальной мифологии американцы, избравшие профессией военную службу, наделены всяческими, возможными и даже невозможными, добродетелями.

Девиз военных училищ в США, готовящих офицерский корпус: «Долг, честь, родина». Стоит юноше переступить порог военного учебного заведения и одеть форму, как он попадает в рамки жесткой дисциплины, которая для новичка усугубляется «воспитательными» мерами старшекурсников. Ему, первокурснику, «плебею», на деле показывают оборотную сторону упомянутого девиза, готовят к предстоящей службе.

Методы дрессировки «плебеев» самые разнообразные, но суть одна — морально и физически унижать новичка в мундире. Заставить его повиноваться автоматически. На рубеже XIX и XX вв. в военное училище Вест-Пойнт поступил Д. Макартур, будущий прославленный американский военачальник второй мировой войны. «Плебей» Макартур претерпел полагающиеся ему муки в руках безжалостных старшекурсников. Тогда в Вест-Пойнте насчитывалось свыше ста «мер» для «плебеев» — ошпарить в бане, гонять голым через строй старшекурсников, обливавших жертву ведрами холодной воды, заставлять выстаивать часами неподвижно, как статуя, стоять на коленях на битом стекле, лазать на руках по шесту, бить, оскорблять и т. д.