Война Калибана
Шрифт:
— Куда мы?.. — Холден прервался, чтобы выделить снаряд, появившийся на экране в радиусе поражения. У самонаводящейся ракеты хватило мозгов увернуться, но внезапное изменение курса подарило им несколько лишних секунд.
— Каллисто по нашу сторону Юпитера. — Алекс говорил о следующем от планеты-гиганта крупном спутнике. — Спрячусь в ее тени.
Холден прикинул векторы движения обстреливавших «Роси» кораблей. Если хоть один начнет преследование, уловка Алекса спасет их лишь на несколько минут. Но, похоже, о преследовании никто не думал. Более половины из дюжины кораблей получили умеренные или тяжелые повреждения, а остальные занялись перестрелкой между собой.
— Похоже, на секунду мы стали для всех угрозой номер один, — рассудил Холден, — а теперь о нас забыли.
— Да, кэп. Извини, не понимаю, как это вышло.
— Я тебя и не виню, — успокоил пилота Холден.
«Роси» вздрогнул, и Амос по общей связи взвыл:
— А ну не лапай мою крошку!
Два ближайших снаряда пропали с экрана.
— Отличная работа, Амос, — похвалил Холден, проверив обновленные расчеты пересечения курсов и удостоверившись, что механик выиграл им еще полминуты.
— Да что там я, «Роси» сам все делает, — отозвался Амос, — я его только подбадриваю.
— Сейчас нырну за Каллисто. Не помешал бы отвлекающий маневр, — обратился к Холдену Алекс.
— Понял, — отозвался тот. — Наоми, еще секунд десять, а потом выдай им на полную катушку. Чтобы ослепли хоть на несколько мгновений.
«Росинант» снова дернулся, и Каллисто заполнила собой носовой экран перед Холденом. Алекс на самоубийственной скорости несся к луне, чтобы мгновенным переворотом и торможением забросить корабль на низкую круговую орбиту.
— Три… два… один… есть! — отсчитывал механик, пока «Роси» проскакивал мимо Каллисто так, что Холдену показалось: высунься в люк — и зачерпнешь горсть снега.
Одновременно выброшенные Наоми помехи глушили сенсоры летящих следом ракет на время, которое требовалось их процессорам для отсечения «шума». Пока чужие прицелы вылавливали корабль среди помех, скорость и притяжение уже закрутили «Росинант» вокруг Каллисто. Два снаряда удержались на хвосте и продолжили погоню, но остальные либо рассыпались в беспорядке, либо ушли в спутник. Пока оставшиеся преследователи выходили на курс, получивший изрядную фору «Роси» неторопливо расстрелял их из своих орудий.
— Прорвались, — выдохнул Алекс. Похоже, пилот еще сам себе не верил. Холден чуть не вздрогнул: неужели было так плохо?
— Ни минуты не сомневался, — сказал он вслух. — Веди нас к Тихо. На половинке g.Я буду в каюте.
Когда они закончили, Наоми перевалилась набок, откатившись к краю их общей койки. От пота ее кудри прилипли ко лбу. Она все еще отдувалась. Холден тоже.
— Весьма… живенько получилось, — сказала она.
Холден кивнул. Говорить еще мешала одышка. Когда он спустился по трапу в рубку, Наоми уже выбралась из креплений кресла и ждала его. И тут же бросилась ему на шею, поцеловала так крепко, что разбила губу. Они едва дотерпели до каюты, а что было потом, Холден помнил смутно, только бедра у него ныли и губа болела.
— Пойду пописаю, — сказала Наоми и, завернувшись в халат, направилась к двери. Холден опять кивнул.
Он передвинулся на середину кровати, полежал минуту, разминая руки и ноги. По правде сказать, каюты «Роси» были тесноваты для двоих, а амортизаторы мало походили на двуспальную кровать. Но в последний год они все чаще оставались в каюте Наоми, и понемногу она стала вроде как «их каютой», так что Холден только там и спал. При перегрузках в койке было не уместиться вдвоем, но ведь, когда «Росинант» маневрировал на высокой тяге, обоим все равно спать не приходилось.
Холден успел задремать, когда переборка открылась и вернулась Наоми. Она швырнула ему на живот холодную влажную салфетку для умывания.
Он так и подскочил:
— Ой, вот это побудка!
— Тебе не помешает остыть.
— Это вряд ли, — заявил Холден, умываясь.
Наоми ухмыльнулась и, присев на край койки, ткнула его под ребро.
— Ты еще способен думать о сексе? Я надеялась, с тебя хватит.
— Дыхание смерти творит со мной чудеса.
Наоми, не снимая халата, залезла к нему в койку.
— Знаешь, — призналась она, — я о том же думаю. И всей душой за утверждение жизни через секс.
— На конце фразы мне послышалось какое-то «но». Как это понимать?
— Но…
— Ага, вот оно.
— Нам нужно кое-что обсудить, и сейчас самое время.
Холден перевернулся, чтобы видеть ее глаза, приподнялся на локте. На лицо Наоми свисал тонкий локон — она смахнула его ладонью.
— Что я такого сделал? — спросил Холден.
— Дело не в том, что ты сделал, а в том, что собираешься.
Холден положил ладонь ей на плечо и стал ждать продолжения. Мягкая ткань ее халата липла к мокрой коже.
— Я боюсь, — сказала Наоми, — что ты натворишь дел на Тихо.
— Наоми, тебя там не было, ты не видела…
— Я видела, Джим, — через камеру Амоса. И знаю, что это такое. Понимаю, как оно тебя напугало. Мне самой до чертиков страшно.
— Нет, — возразил Холден и сам удивился, сколько злости прозвучало в его голосе, — тебе не страшно. Тебя не было на Эросе, когда там вырвалась эта дрянь, ты не…
— Эй, я там была. Может, не видела худшего, что досталось вам, — сохраняя спокойствие, продолжала Наоми, — зато я помогала тащить в медотсек то, что осталось от вас с Миллером. И видела, как ты там норовил отдать концы. Нельзя винить Фреда только потому…
— Прямо сейчас — в эту самую минуту Ганимед, может быть, превращается в…
— Нет!
— Да. Это реально. Возможно, мы оставили на смерть пару миллионов ни о чем таком не подозревающих людей. Помнишь Мелиссу и Сантичая? А теперь представь, как их разделывают на куски, чтобы слепить то, что сочтет нужным протомолекула. Мысленно расчлени их на части потому что вирус, если прорвется на Ганимед, именно это и сделает.