Война крыш
Шрифт:
И Кейт действительно позвонил.
— Шалом. Как ты?
— В порядке…
В хаосе крови, криков, стекла, ржавых гаек он оставался в порядке…
— Сегодня снова был звонок. Ровно в шестнадцать.
— Увы, Самир… У меня отобрали это дело. Я подбираю крохи. Ты подошел к телефону?
— Да.
— Там бросили трубку?
— Сегодня да.
— А раньше?
— В первый раз — женский голос. Было слышно отлично. Молодая женщина. Но не девочка. Лет тридцать. «Извините». И положила трубку. Главное, Юджин, сказала-то
— Аравит, англит?
— Русит. Я знаю-то по-русски пять слов с того времени, как стоял у Московского патриархата. Московская духовная миссия в Иерусалиме. Там меня монахиня научила. Мать Елена. «Спасибо», «пожалуйста», «извините», «хорошо»…
— Она сказала…
— «Извините». Я очень хорошо разобрал.
— Да, я слушаю.
— Я два четверга в шестнадцать часов беру автомат поднаблюдение. На прошлой неделе какой-то мужчина спросил: «Ян?» Что-то еще сказал…
— Да…
— Сейчас снова мужской голос. Опять: «Ян?» Я сказал по-русски: «Пожалуйста». Он начал говорить. Я, конечно, ничего не понял…
— Давай встретимся!
— Я могу завтра…
На другой день Самир повторил все за столиком в кафе на Бен Йегуда.
— Такие дела, Юджин!..
Они помолчали.
Кейт огляделся.
Вчера еще камни, стены домов вокруг были в крови.
Муниципалитет подсуетился. Всю ночь работали стекольщики, мусорщики. Сметали осколки стекла, вставляли витрины в зияющие провалы. Из брандспойтов смывали красное месиво.
Теперь улицу снова заполнили толпы, противоестественный интерес влек сюда людей.
Снова вынесенные на улицу столики кафе, болтающие девчонки из пограничной охраны, вооруженные автоматами, полицейские.
Несколько российских музыкантов на достаточном расстоянии друг от друга наигрывали свои чуждые восточному слуху мелодии.
Девочки на роликовых коньках вручали прохожим меню соседнего ресторана.
Юджин Кейт заказал еще кофе.
— Два капуччино.
Надо было снова включаться. Несмотря на видеофильм с признанием убийцы, который им показал Роберт Дов.
Соседка Амрана Коэна, Варда, тоже звонила ему, просила приехать…
Никакие ссылки на следователя Роберта Дова не действовали.
— Если вам — миштаре — не надо, мне-то что?
Действительно, если полиции неинтересно, информатору и вовсе до лампочки.
Кейт все не мог поймать мысль, которая увертывалась, как скользкий обмылок из мокрых рук.
— Ты знал Маленького Эли?
Самир ответил, как и он сам в тюрьме Цаламон.
— Из Тель-Авива? Его убили пару месяцев назад.
— Ты никогда не видел его с Амраном Коэном?
— Нет.
Детектив привычно нашел взглядом «ямаху», он, как всегда, поставил мотоцикл ближе к перекрестку.
Самир тоже замолчал.
Для арабских полицейских в Иерусалиме наступили черные дни. Руководители полиции Палестинской автономии предложили им подать заявление об отставке из израильской полиции. Многие, как Самир, не представляли себя без нее. Кроме того, выслуга, пайковые…
Санкции за невыполнение были самые строгие…
Заместитель генерального инспектора палестинской полиции Мухаммед Сайд Асфур предпочитал не видеть арабов-полицейских.
Окончивший полицейскую академию в Каире, затем юрфак Каирского университета, он отвечал за порядок в так называемом районе «А» — Дженин, Туль-Карем, Ра-малла, Хеврон, который обслуживала Палестинская автономия.
У полицейского и без того всегда полно врагов.
Многие его друзья уже рассчитались.
«Надо уходить, пока не пристрелили…»
Напротив кафе два солдата охраны на каменных тумбах ели свои бутерброды с яйцами и огурцами. Между ними стоял прозрачный пакет со снедью, который им привезли. Запивали кока-колой, не снимая черных своих карабинов.
«Может, последний раз тут сижу…»
Кейт понимал его. Это мешало сосредоточиться.
Рядом играл латиноамериканский ансамбль — тамбурин, бубен. Красавица негритянка раскачивалась на высоких каблуках.
Место Амрана Коэна на площади перед банком «Апоалим» занимала стройная девка, с кудряшками, с красноватым лицом, не желавшим загорать. Кейт не заметил у нее видимых физических изъянов.
Подавали ей неохотно.
«Без чулок. Голова не покрыта. Это не Амран Коэн. Религиозные не станут подавать… С такими доходами тебя, девка, долго не ухлопают!»
Нищенка собиралась уходить, ненадолго исчезла и появилась снова — держа десяток полиэтиленовых пакетов с продуктами.
Она оставляла их в ближайшей лавке.
Юджин Кейт наблюдал.
Нищенка прошла рядом со столиком. В прозрачной сумке сверху виднелись золотистые крупные яблоки.
В это время у угла остановилась машина.
«Кая» серого цвета, последней модели. Сидевший за рулем амбал взглянул через плечо. Ничего не сказал. Нищенка пролезла на второе сиденье. Амбал повел машину дальше по Яффо: У классического здания банка с английской надписью на фронтоне вверху «кая» свернула направо.
«Тальпиот? Сен-Симон? Пат?»
Кейт наконец поймал начало ускользавшей мысль.
«Тот, кто звонил в автомат 2543231, не знает, что Амран Коэн убит…»
Сквозь открытую дверь пункта продажи валюты виднелись светящиеся цифры на доске. Доллар шел по 3, 60 шекеля. Курс его рос, а с ним привязанные к индексу цены на дома, квартиры…
Они простились.
Вскоре гул «ямахи» взбудоражил вялую Бар Йохай.
«Теперь ясно…»
Нищий оказался непростым человеком. Он подозревал, что его телефон прослушивается, поэтому не звонил из дома. Только с Кикар Цион…