Война Мага. Том 1
Шрифт:
А на них двигались рати Крылатых Стражей. Богопротивные создания. Мир поделён на Свет и Тьму, Материю и Пустоту, Покой и Движение, Тепло и Холод. Есть мужское и женское начало. И хотя в Асгарде Локи, случалось, дразнили «мужем женовидным», боги и богини там были мужчинами и женщинами. Бесполые Гиганты вызывали в юной Раине какую-то дремучую, дикую ненависть, смешанную с отвращением. Тогда она могла летать – велика ещё была Сила Древних Богов, – и отряды Дев Битвы сталкивались в воздухе с Крылатыми Стражами, копья и дротики валькирий собирали обильную жатву и древки по
Но тогда они не устояли. А сейчас валькирия Раина, видевшая все три Великих эона Упорядоченного, вдруг ощутила себя вновь молодой, вновь стоящей в рядах подруг при виде столкнувшихся двух сил. Фигуры словно бы размывались, раскрывалась затягивающая, завораживающая глубина, так что валькирия едва не забыла о своём намерении.
Нож серебристой рыбкой скользнул над обугленной землёй. Столкнулся с крутящейся серой стеной и разлетелся мелким крошевом блистающих огненных брызг, словно она, Раина, изо всех сил швырнула в стену дорогой хрустальной вазой. Эта дрянь Сильвия даже и бровью не повела, она словно вообще не заметила брошенного валькирией оружия. Глаза девчонки казались прикованными к Кицуму и только к нему одному.
Раина в отчаянии чуть не рухнула на ещё неостывший пепел. Проклятье! Как она ненавидела это леденящее, иссушающее бессилие! Наверное, последний раз она испытывала такое всё на том же Боргильдовом Поле. Бесконечные века протекли с того дня, она давно потеряла счёт своим сражениям, но всегда, всегда, всегда у неё находилось что-то, чем она могла по меньшей мере досадить врагу. Никогда ещё валькирия не сталкивалась с врагом, могущим игнорировать всё её боевое умение с таким великолепным презрением.
Но тем не менее непреложный закон битвы гласит – соратнику помоги. Пусть даже самой высокой ценой, если это даст возможность выиграть сражение. Валькирия Раина обнажила клинок. Чуть помешкала в раздумье – и вытащила из судорожно стиснутой руки кирии Клары ненужную уже чародейке рубиновую шпагу. С клинками в обеих руках Дева Битвы шагнула вперёд, презрев прямой запрет клоуна Кицума.
…Сколько они бились, Сильвия не знала. Наверное, вечность. Наверное, там, вне пределов зелёного купола, успели вспыхнуть новые звёзды, и они же успели угаснуть от старости. Мир исчез; заключённые в клетку зелёного пламени, сражавшиеся оказались отрезаны от Эвиала, и сейчас – чувствовала она – неведомые силы пытались отрезать их и от Междумирья, вернее – Астрала, откуда в неё, Сильвию, вливалась и вливалась невероятная, непомерная мощь, с какой только и могла она устоять против такого врага.
Кицум казался непобедимым. Его не могли достать никакие финты, никакие фехтовальные ухищрения; старый клоун непостижимым образом уклонялся, причём Сильвия готова была поклясться, что её противник просто в один миг переносился с места на место, исчезая в одном и молниеносно появляясь в другом.
План трещал по всем швам. Сильвия билась насмерть, и она понимала, что здесь её не выручат никакие артефакты Игнациуса. Кто такой Кицум, она старалась не думать; оставалось только надеяться, что чёрный фламберг окажется так же действенен,
Пока что Сильвия не ощущала никакой усталости, но и Кицум тоже не выказывал ни малейших признаков слабости. Их бой может оказаться вечен, вдруг с ужасом подумала она. Когда-то в детстве от деда она слышала эти страшные сказки – о бойцах, сошедшихся в поединке, бойцах столь могучих, что сами неведомые боги встревожились и заставили противников биться вечно, ибо смерть любого из них означала бы, что на свободу вырвется такая сила, такая разрушительная мощь, что ничего не останется от того горемычного мира, под солнцем которого, на его беду, столкнулись великие воины.
Кицум больше не делал попыток заговорить. Бился молча, и, несмотря на все старания, Сильвия не могла зацепить его даже самым кончиком клинка, не могла даже оцарапать, не говоря уж о чём-то большем.
Брошенного валькирией ножа Сильвия и впрямь не заметила. Фламберг сам защищал свою маленькую хозяйку. Уж с простой-то сталью он знал как справляться – даже если эту сталь метнула рука настоящей Девы Битв.
Удар за ударом, выпад за выпадом. Сколько это будет длиться?.. Сильвии казалось, что её заворожил взгляд Кицума – неотрывный и тяжёлый. Он смотрел ей только в глаза. Её оружие, выпады и всё прочее его не интересовало. Только её глаза.
И Сильвия, словно прикованная, тоже не могла отвести глаз. И, наверное, поэтому она чуть не пропустила момент, когда откуда-то сбоку неведомо почему вдруг, возникла валькирия Раина с двумя клинками в руках, в одном из которых нетрудно было узнать ту самую рубиновую шпагу Клары Хюммель.
«Раина. Я не хочу её смерти. Она… хорошая…»
Сильвия чуть-чуть повернулась, намереваясь отшвырнуть дерзкую валькирию одним движением фламберга; однако Раина, взбросив свой собственный меч, в каком-то невообразимом пируэте упала на одно колено – острие рубиновой шпаги прочертило алую полосу на груди Сильвии.
Это была самоубийственная атака. Защититься валькирия уже не могла, и фламберг на обратном движении глубоко врубился ей в плечо.
Словно обжёгшись, Сильвия рванула оружие на себя, не давая ему рассечь Раину пополам. Боль и кровь на собственной груди она почувствовала только теперь
А Кицум уже налетал, тонко и зло свистела его стальная нить; пошатнувшись, Сильвия вскинула фламберг, но эфес верного меча словно налился текучим серебром, сделавшись тяжело-неподъёмным; фламберг зазвенел, словно взвыв в бессильном гневе.
Ей оставалось жить меньше доли мгновения. Чудовищно быстрый фламберг не успевал, и накаченное сверх предела силою тело не успевало тоже.
Умирать, умирать, умирать.
Серые Пределы ждут тебя.
– Мама!..
Но быстрее, чем фламберг, быстрее, чем разящее оружие Кицума, быстрее мысли и чуть ли не быстрее самого света оказалась та сила, что послала сюда её, Сильвию.
Ожил орб, тот самый, что давил вокруг себя всю магию. С его гладкой, отполированной поверхности сорвалось что-то вроде голубой молнии, ударившей прямо между сражающимися.