Война мага. Том 3: Эндшпиль
Шрифт:
Главная же армия Империи готовилась к решительному бою.
Проделав дальний путь с восточного края огромного государства на западный, она встала в оборону, каждый миг ожидая удара вырвавшихся из разлома тварей. Облеченных уязвимой плотью, как утверждал адепт Всебесцветного Нерга. Он же обещал помощь легионам, да не простую — сулил, что плечо подставят Древние Силы Мельина, которые наконец-то найдут себе достойного противника.
Легионеры, трудолюбивые, словно муравьи, превращали невысокую гряду холмов в неприступную крепость. По гребню возвели трёхрядный палисад, промежутки между рядами засыпали
Холмы преграждали тварям Разлома дорогу на восток; Разумеется, настоящий полководец, располагая такими силами, попытался бы обойти укрепившиеся легионы, Ударить по тылам и флангам, взять в кольцо… Однако нергианец уверял, что вторгшаяся сила тупа и нерассужающа, она валит, подобно морскому валу или снежной лавине, что вставшие на ее пути легионы притянут к себе неисчисимые полчища, и в конце концов, как выразился всебесцветный, «трупы врагов сами запрудят Разлом».
Девять дней, запрошенных нергианцем для «подхода помощи», должны были истечь только послезавтра, однако козлоногие уже были здесь, совсем рядом.
Император стоял, с омерзением глядя на валявшуюся у его ног бездыханную тварь Разлома. Рыжая шерсть на уродливой рогатой голове обожжена, глаза-бельмы выкачены, когтистые лапы бессильно раскинуты; нелепо задрались сбитые, стёртые копыта. Бестия мертва, убита неведомым оружием; но заметить стрелка, похоже, сумел один лишь Император.
Остальным это показалось чудом.
— Как?! — вырвалось у Кер-Тинора. Предводитель Вольных, личной стражи Императора, упал на колени возле поверженного врага. Ни сам капитан, ни его сородичи ничего не успели сделать со внезапно ринувшейся из сумрака тварью. А тот, кто успел, — решил не выдавать своего присутствия.
— Его застрелили, — холодно проговорил Император. — Я заметил лучника, но по ночному времени не разглядел. Во всяком случае, в колчане у него явно не простые стрелы.
— Благодарю Вечное Небо, — потрясённо прошептал набольший Вольных. — Никогда такого не видел и даже не слыхал.
— Разрубите… это. — Император брезгливо толкнул тварь в бок носком сапога. — На всякий случай.
Вольные мгновенно исполнили команду; из обрубков медленно и нехотя вытекала тёмная, едко пахнущая кровь.
Отрубленная голова с кривой, навсегда застывшей усмешкой воззрилась на Императора; и прежде, чем Марий Аастер сильным пинком отправил её куда-то к подножию холма, правитель Мельина услыхал — словно бесчисленное множество голосов зашептали разом:
— Созидаем… Путь. Созидаем… Путь. Созидаем…
Голова катилась вниз, подскакивая, бодая рогами мягкую, раскисшую после дождей землю, а шёпот всё продолжался, пока страшный трофей не скрылся в темноте, поглотившей,
Созидаем Путь. А Мельин, наверное — просто большой валун, которой предстоит раздробить на мелкие кусочки, чтобы не мешал означенному созиданию.
— Это ты зря, Марий. Прошу вас, барон, принести эту голову обратно. Покажем нашим чародеям, и Сежес, и нергианцу. Пусть поразят нас своей премудростью.
По лицу юного Аастера легко читалось, что он с большим желанием полез бы в загон с голодными волками, чем вниз, но с Императором не поспоришь. Барон вскоре вернулся, осторожно держа уродливую башку за внушительные рога, изогнутые и острые. Выпученные глаза успели помутнеть, запекшаяся на перерубленной шее кровь покрылась налипшим мусором.
Император обвёл своих взглядом. Охотой везти с собою жуткую добычу никто не горел.
— Мешок, — коротко приказал Император. И, не обращая внимания на испуг лошади, стал деловито приторачивать торбу к седлу. Закончив, он выпрямился, бросил: — Возвращаемся, — и в последний раз глянул туда, где ещё совсем недавно мелькнул силуэт загадочного стрелка, — разумеется, на ветке никого не оказалось.
— А ведь я предупреждал, мой Император! — рычал проконсул Клавдий, забыв обо всяком уважении к августейшей особе. — Я умолял моего Императора не совершать безрассудных поступков!
— Мы узнали кое-что, достойное риска. — Император упёр указательный палец в грудь проконсулу. — В Мельине действует нечто или некто, наделённый огромной силой. И этот «кто-то» на нашей стороне.
— Разве мы можем на это рассчитывать? — присоединилась к Клавдию редко соглашавшаяся с ним Сежес. — Да, чудесное спасение повелителя не может не радовать.
Да, трофей отличный, полагаю, мы немало сможем извлечь из него. Но этот «стрелок», как выразился повелитель… что нам в нём? Откуда мы знаем, что он придёт нам на помощь ещё раз? Да и что он может сделать, ведь…
— Ну, эту тварь он свалил в единое мгновение. Может, у него найдётся нечто получше единичной стрелы?
— Сударь мой проконсул, вы непобедимы на поле битвы, но здесь… — Сежес выразительно закатила глаза. — Если «стрелок» так силён, то почему бездействует? Почему позволяет тварям Разлома продвигаться всё дальше и дальше? Почему он хочет дождаться, чтобы легионы истекли кровью?
Клавдий отвернулся, решив не спорить.
— Ты права, Сежес, — заговорил Император. — Конечно, рассчитывать на этого загадочного лучника никто не будет. Однако не свидетельство ли это того, что на наш Мельин обратились лики иных сил, которые, я хочу верить, не менее могущественны, чем наш враг?
— Всегда надо рассчитывать только на себя, — повторил проконсул забубённую солдатскую мудрость.
— Разумеется. И сражаться предстоит нам, а не таинственным «стрелкам». Однако, должен признаться, его появление внушает мне некую надежду.
— Мне тоже, — не слишком охотно согласилась чародейка. — Потому что магия, сразившая тварь, — не чета нашей, повелитель. Склоняю голову перед мастерством того, кто сплёл это заклятье. Невероятная мощь, разрушает не только плоть, но и дух; такой стрелой можно уничтожить и призрака. Глядишь, и не потребовались бы эти жуткие уступки всебесцветным…