Война мага. Том 3. Эндшпиль
Шрифт:
– Они… совершают жертвоприношения! – почти выкрикнула Рыся. – Папа, я лечу!
– Стой! Куда! – заорал Фесс, но стремительное жемчужно-серебристое тело уже взмыло над некрополем.
Поздно.
Драконица лихо перекувырнулась в воздухе над самыми камнями площади, метко выпустив клубящуюся огненную струю прямо в чёрный зев гробницы; однако магический огонь лишь растёкся по поверхности вспухшего над входом прозрачного пузыря – сработала магическая защита салладорцев. А самой Рыси пришлось отчаянно уворачиваться от прянувших
Поури, в свою очередь, достигли площади и устремились ко входу. Драконье пламя угасало, однако отразивший его купол не исчез, превратился в густую сеть зеленоватых росчерков.
– Они запечатали вход! – отчаянно выкрикнула Рыся. – И я не знаю, как его открыть!
– Останови поури! – едва успел ответить Фесс.
Маги Салладора оказались решительнее. Их заправилы не остановились перед тем, чтобы зарезать на жертвеннике своих же собратьев – наверное, из младших рангов или вовсе учеников. Сейчас они соберут силы и ударят вновь.
Оставаться сзади Фесс больше не мог.
Рыся пронеслась над рядами поури, и карлики послушно замерли.
Зеленоватый защитный купол магов становился всё плотнее, наглухо запечатывая вход. Запыхавшись, Фесс достиг задних рядов своего воинства, не отрывая взгляда от воздвигнутой противником преграды.
Зелёное пламя словно каменело, обретая плоть. Над входом в подземелье воздвигалось нечто вроде нового могильного камня. И он, этот камень, стремительно твердел, становясь настоящей скалой.
В него салладорцы успели вложить немало сил. Магия крови – могущественна. И пока у них там, внизу, хватает живого материала – с ними не справиться ни неупокоенным, ни поури. Даже Рыся окажется бессильна.
Решение пришло само и мгновенно. Пока эта магическая конструкция неустойчива – он, некромант, вполне может ею воспользоваться. Даже не влезая в новые долги перед Тёмной Шестёркой.
Рыся поняла его намерения, наверное, ещё раньше, чем он сам. Но прежде чем Фесс достиг зелёного купола, туда с молодецким уханьем ворвался самый смелый из поури.
Зелёные змеи-стрелки разом прекратили беспорядочное мельтешение. Карлика опутала ярко блистающая изумрудная сеть, и он замер. Бесчисленные острия вонзались в его тело, из проколов тонкими струйками далеко брызгала тёмная кровь, но поури не шевелился и не издал ни звука. Он молча умирал, сумев лишь немного повернуть голову – так, чтобы его последний взгляд направлен был на обожаемую Ишхар.
Фесс оказался рядом. Влетел в зелёную полусферу, точно в вязкую, тягучую тину; он знал, что осталось лишь несколько мгновений, чтобы воспользоваться силой, покидающей тщедушное тело карлика вместе с невесть ради чего прожитой жизнью. Пока зелёные стрелы ещё заняты поури.
…Некроманта накрыла дурманящая волна – умирая, поури отдавал столько крови и силы, он так неистово желал жить, что подобного изобилия Фессу не доставила бы смерть и дюжины могучих воинов-людей.
Зелёная полусфера вспыхнула новым, жгучим огнём, янтарно-жёлтым, схожим с песком пустыни. Огонь не тронул некроманта, но тело поури обратилось в невесомый прах; дорога вниз оказалась открыта.
– Папа-а-а! – Рысь вдруг оказалась рядом, уже в человеческом облике, воинственно размахивая подаренной гномами саблей. Прежде чем Фесс успел удержать её, негодная девчонка первой бросилась вниз по каменной лестнице. Следом уже валили поури, едва не сбив некроманта с ног.
Фесса прижали к стене; его била крупная дрожь. Где-то впереди воинственно вопила Рыся, торжествующе ревели карлики и раздавались отчаянные, полные ужаса вопли людей.
Поток поури стал гуще, Фесса подхватило, будто течением, понесло вниз. Некогда ему пришлось выдержать тяжёлый бой на этих ступенях, сейчас здесь всё оставалось пустым и мёртвым.
Вслед за первой волной карликов Фесс очутился в главном подземном зале.
Здесь ничто не изменилось со времён его последнего визита. Только у дальней стены просторного склепа появился невысокий жертвенник, сейчас весь залитый кровью; у подножия один на другом свалены никчёмными куклами мёртвые тела со вскрытым горлом. На самом алтаре как раз корчился распластанный человек в одежде салладорского мага, его держали за руки и за ноги четверо других, а пятый занёс над несчастным изогнутый жертвенный нож.
Передние поури уже сцепились с бросившимися им навстречу младшими чародеями. Живая стена салладорцев, сражавшихся с отчаянием смертников, приостановила даже свирепый порыв карликов; низкорослые воины Фесса молча шли в атаку и молча умирали.
Конечно, можно вновь прибегнуть к старому приёму, опробованному ещё в Арвесте, когда некромант почерпнул силу у умиравшего солдата. Но для этого надо было осознанно добить раненого; сейчас некромант воздержался бы от подобных шагов. Сущность коварна, кто знает, не тогда ли, не в Арвесте ли вцепились в него её холодные когти?
Вопли метались под сводами пленными птицами; дрожали факелы, гнущийся строй младших чародеев упорно не подпускал поури к саркофагу Салладорца; и с жуткой равномерностью, словно толкаемый водяным колесом рычаг, поднимался и опускался жертвенный нож над окровавленным алтарём.
Ко всему привычного Фесса невольно замутило. В подземелье врывались новые и новые поури, в прямом смысле шагали по головам и плечам товарищей, торопясь дорваться до салладорских магов, и строй защитников дрогнул, подаваясь назад то здесь, то там; дикая схватка кипела меж тремя исполинскими гробницами, и некромант не мог не заметить густо покрывавших стены и крышу каждой тёмно-багряных символов. Раньше, когда он впервые очутился здесь, их не было. Жуткие сцены пыток и казней, в изобилии испещрившие древние саркофаги, почти скрылись под письменами салладорских волшебников.
Они словно бы поднимали не только великого Тёмного мага, заточённого под могильной плитой, но, похоже, решили снабдить Эвенгара достойной свитой.
Крылатый зверь, великан, дуотт – три ужаса, погребённые здесь в незапамятные времена. И – иссиня-чёрный саркофаг Салладорца; сейчас его тоже густо исчертили рунами. Шесть цепей валялись на земле, толстенные звенья аккуратно перепилены.
– Рыся! – крикнул некромант; драконицы нигде не было видно.
– Зде-есь! – откликнулся ему звонкий голос, сейчас – скорее молодой девушки, чем девочки. Рыся могла ведь принять любой облик…