Война на Свалке
Шрифт:
Очень скоро к нему потянулись жаждущие острых ощущений и лёгких побед. К собственному удивлению и восторгу Ланал почувствовал себя нужным, уважаемым и всеми любимым человеком. К тому же завелись неплохие деньги. Ланал в прямом и переносном смысле расправил плечи и распрямил спину. Тогда же из уст одного бойкого на язык покупателя он получил прозвище Химик.
Через месяц Ланал понял, что можно жить совсем, совсем по-другому. Не обязательно к чему-то стремиться, чего-то добиваться, кого-то превосходить. Ничего не нужно доказывать ни папе, ни маме. Вполне достаточно довольствоваться тем, что есть.
Оно, конечно, понятно: производство стимуляторов и допингов по ночам в заводской лаборатории балансирует на грани закона. Большинство препаратов можно достать легально, пусть и не в таких количества. Страх перед законом надёжно удерживал Ланала от производства более серьёзной дури, за которую могут посадить. Но любопытство оказалось сильней.
Пресыщенные покупатели постоянно клянчили чего-нибудь помощней, поприкольней, «шоб башню сносило», как выразился один из постоянных покупателей. Страх перед неизбежным наказанием очень долго сдерживал Ланала, но… Однажды днём дьявольский соблазн всё же доконал его. Той же ночью, научного интереса ради, Ланал синтезировал печально известный психотропный наркотик с очень выразительным названием «Небо в клеточку», или НВК. Жалкие пять граммов разорвали его жизнь на две половинки.
Вот оно – фатальное невезение: тем же утром Ланала арестовали. Вежливый до отвращения полицейский в тщательно отутюженной форме предъявил постановление на обыск. В бачке унитаза молодой сержантик нашёл те самые злосчастные пять граммов НВК.
Единственное, что ему могли предъявить – незаконное предпринимательство. Максимум, что грозило за найденные в подвале полулегальные стимуляторы и стероиды – пять лет лишения свободы на самом Миреме. И то, если бы судья явился на заседание с жуткого похмелья, а присяжные все до одного страдали бы глухотой и слепотой. Но…
НВК – совершенно другая песня. Пусть обвинение не смогло доказать ни одного факта сбыта, а судья и присяжные чувствовали себя превосходно, Ланал получил два года тюрьмы и… принудительную эмиграцию на Свалку. Навсегда. Там, в зале суда, на скамье подсудимых, Ланал «умер».
Сколько прошло месяцев, а до сих пор кажется, если бы тогда удалось побороть дьявольское искушение, то вежливые полицейские так ничего бы и не нашли. Он ведь и в самом деле не собирался ни синтезировать, ни продавать НВК. Однако ни судья, ни присяжные ему не поверили.
Печальные воспоминания на время заглушили физическую боль. Ланал тяжело вздохнул. Впрочем, иногда нужно лишиться всего, растерять все силы и надежды, упасть духом и лицом в грязь, чтобы заново найти в себе силы встать на ноги и вновь обрести надежду.
Ещё на Миреме, ожидая отправки на Свалку, Ланал «воскрес». Не так давно казалось, что хуже участи никчёмного лаборанта с серой внешностью и полнейшим отсутствием перспектив ничего быть не может. Но… Арест, суд и принудительная эмиграция доказали обратное – может быть, да ещё как.
Хватит! Ланал сжал кулаки. Хватит раздражать Великого Создателя слёзными
В конце концов, он дипломированный химик. Может и паршивенький, но диплом, спасибо папе и маме, заслужил честно. Если подучиться, почитать умные книги, то можно стать хорошим и даже очень хорошим химиком. Главное отмотать срок, а там дальше видно будет. Как заявил Сапог, тюремный надзиратель на Миреме: при должном терпении и упорстве карьеру можно сделать даже в аду. Ланал улыбнулся.
– Это что за безобразие!
Ланал вздрогнул от неожиданности. Железная кровать противно скрипнула.
В центральном проходе между койками скачет невзрачный мужичок с растрёпанными волосами, тонкими ручками и… совершенно голый. Заключённый подскочил к запертому выходу и, гневно тряся красными штанами, заорал благим матом:
– Где мой чемодан?! Я спрашиваю, где?! Я требую, чтобы о моём прибытии немедленно доложили губернатору! – Псих от души пнул стальную дверь. – Я буду жаловаться!!!
Реакция нулевая. Полусфера видеонаблюдения над дверью равнодушно взирает на голого мужичка.
– Безобразие!!! Распустились тут, понимаешь! Я требую губернатора!!!
Голый псих ещё долго распинался перед запертой дверью, тряс красными штанами и требовал губернатора. Что за тип? Впрочем, Ланал отвернулся, какая разница. Псих он и на Чалосе псих. Говорят, не все новоявленные жители Свалки могут смириться с принудительной эмиграцией. Нередко те, кто не сумел повеситься в камере на Миреме, сводят счёты с жизнь уже здесь, на Свалке. Аборигены не жалуют эмигрантов третьей категории. Говорят, особо буйного заключённого сами могут в петлю засунуть.
Ждать, пока из анабиоза поднимут всех заключённых, пришлось долго. С монотонностью капающего крана, через каждые семь – десять минут хлопает дверь и в накопителе появляется очередной новоявленный житель Свалки. Ланал незаметно задремал.
На фоне сдавленных охов и стонов дверной замок щёлкнул, словно выстрелил. Ланал вышел из блаженного забытья. Так и есть: входная дверь раскрыта настежь. На пороге с гордым видом возвышается низкорослый крепыш. Коротко стриженные волосы торчком, кривой нос, пухлые щёчки, а на круглом личике такое строгое выражение. Такое… На местном тюремщике не привычная чёрная форма, а зелёный китель с кучей карманов, штаны с широким ремнём и высокие ботинки с обычными шнурками. Странно? Форма одежды для всех исправительных учреждений Федерации Мирема должна быть единой.
Местный тюремщик выразительно помахивает короткой дубинкой с петлей на чёрной ручке. Крепыш буквально упивается собственной важностью. Едва он вошёл в камеру, как к нему тут же подскочил тощий псих.
– Меня зовут Дисет Ришор! Вы слышите? Дисет Ришор! – Псих всё же натянул тюремную робу и надел ботинки. – Я прислан с Миремы, чтобы возглавить Управление финансов. Я требую, чтобы мне немедленно вернули чемодан, а также препроводили к губернатору. Я буду жаловаться!!! – от возбуждения псих перешёл на крик.