Война на Свалке
Шрифт:
Да-а-а… Похоже они здесь надолго. Ланал пробился в дальний угол и возле внешней решётки прямо на каменном полу расстелил тонкий матрас. Вот зачем разрешили их взять.
— Это что за хрень? — какой-то заключённый, словно не веря собственным глазам, осторожно дотронулся до горячих прутьев решётки.
— Нас заперли, дубина, — ответил кто-то.
— А зачем?
— Чтобы ты не сбежал.
На риторический вопрос последовал риторический ответ. Ланал прилёг на матрас. А действительно, зачем?
Озадаченные заключённые разбрелись по импровизированной камере. Что задумали
Ланал, повернув голову на бок, выглянул наружу. Напротив, через проход, точно такая же импровизированная камера. Толстые прутья вставлены в каменный пол и потолок небрежно, криво, без какой-либо предварительной разметки, но на совесть. Всё указывает на то, что аборигены соорудили эту тюрьму на скорую руку, причём совсем недавно. Ланал пощупал сварочный шов. Корочка шлака, прикрывающая сварочный шов, до сих пор покрыта серой пылью. Стальные прутья слегка влажные и пачкают подушечки пальцев.
А это что-то особенное? Ланал запрокинул голову и вытянул шею. Сразу не обратил внимания: просторный туннель перегорожен сплошной стеной. Точнее, не совсем сплошной. По середине малозаметная дверца с высоким порогом, закруглёнными углами и штурвалом запорной системы. Не иначе герметичная.
Туннель наполнился топотом многочисленных ног. Ланал присел на матрасе. В центральном проходе показались ещё двое аборигенов в красных боргах с пороховыми автоматами. За ними ещё один в таком же как у Индюка зелёном кителе с кучей карманов, в заправленных в ботинки штанах и широким рёмнем на талии. И, от удивления Ланал даже привстал, целая толпа заключённых в знакомых красных комбинезонах полинявших от времени и тяжёлой работы, с унизительными штрих-кодами на спинах.
— По одному. Живо! — скомандовал тип в зелёной форме.
Да это же, Ланал прижался лицом к решётке, двойник Индюка! Точнее, его коллега. Такой же тюремщик при группе заключённых.
Группу подневольных работников точно так же загнали в импровизированную камеру напротив. Тот же абориген со сварочным аппаратом старательно заварил дверь. Дальше — больше.
Вдали показалась третья группа заключённых в сопровождении очередного Индюка в зелёной форме и вооруженных аборигенов. А потом четвёртая, пятая, ещё и ещё. Импровизированные камеры быстро наполняются подневольным работниками в красных комбинезонах.
— Эй! — крикнул Ланал коротышке с коротко стриженными рыжими волосам. — Вы кто?
— Эмигранты третьей категории, — ответил стриженный.
— С Мирема, — удивлённо выдохнул Ланал.
Эмигранты третьей категории — именно так называют тех, кого высылают с Мирема по приговору суда на Свалку или подобные ей дыры. Те, кто иммигрирует добровольно, предпочитают более дружелюбные миры типа Акатуны.
— А вы кем будете? — спросил стриженный.
— Да как и вы — работяги подневольные, — ответил Ланал. — Вас, того, тоже туннели копать заставили?
— Ага, по десять часов в день без продыха, — стриженный тяжело вздохнул.
Стриженный представился Молотком. Как его настоящее имя Ланал спрашивать не стал. Хватило пяти минут, чтобы обменяться схожей до мелочей судьбой товарищей по несчастью. Их так же подняли из анабиоза где-то полгода назад и так же отправили копать туннели чёрт знает где и чёрт знает зачем. Свой Индюк по кличке Додо так же гонял их на работу и так же усердно отказывался отвечать на вопросы. Ланал, глядя на заполняющиеся камеры, только подивился. Как-то не думал, что на Свалке таких же бедолаг может быть очень и очень много.
Ланал прикинул в уме. Если в каждой камере человек по шестьдесят, то… Учитывая, сколько в просторном туннеле камер… Ланал, насколько позволили прутья решётки, скосил глаза вдоль центрального прохода. То… Будет где-то от полутора до двух с половиной тысяч заключённых. Ну дела!
Разговор с Молотком быстро наскучил. Как и товарищи по отряду, рыжий знает ни чуть не больше. В его отряде так же циркулируют самые разные слухи и домыслы. Самый главный вопрос: зачем, с какой целью, аборигены согнали их в этот туннель, так и остался без ответа.
Ланал снова прилёг на тонкий матрас. Товарищи по несчастью продолжают делиться слухами и домыслами. Туннель гудит, словно растревоженный улей. Толку-то. Жаль, дальний конец туннеля не просматривается, но, очевидно, аборигены загнали последнюю партию заключенных и ушли. Просто так взяли и ушли. За последний час мимо камеры не прошёл ни один абориген хоть в красном борге, хоть в зелёной форме, хоть с пороховым автоматом, хоть с чёрной дубинкой. Вообще никого. Ланал с тоской посмотрел на живот. Прошло много часов с последней кормёжки, а новой никак не намечается. Как хорошо, что вовремя сообразил влить в себя аж целых два литра жидкой гадости. Кто его знает, что там у аборигенов на уме?
За полгода каторжных работ выработалась привычка: если в вертикальном положении — значит работать, если в горизонтальном — значит спать. Ланал задремал. Как ни как, а впервые время жизни на Свалке появился выходной.
Пол под тонким матрасом ощутимо дрогнул. Ланал тут же открыл глаза. Сна как не бывало. Вроде тихо. Или показалось? Со стороны стены с герметичной дверью долетел тихий, приглушённый толстым металлом, но совершенно отчётливый гул.
Минута… Другая… И снова пол под матрасом ощутимо дрогнул. С небольшим запозданием просторный туннель вновь наполнился приглушённым гулом. Заключённые тревожно притихли. Что за хрень?
— Братцы! — во всеобщей тишине незнакомый взволнованный голос рванул, словно бомба. — Да это же — бомбёжка! Наши лупят по Свалке!
Секундное замешательство сменилось всеобщим ликованием.
— Да-а-а-а!!! Ура-а-а-а!!!
Просторный туннель взорвался от оглушительных воплей. Вне себя от радости Ланал вскочил на ноги, схватился за решётку и заорал ещё громче:
— Да-а-а-а!!! Вмажьте им! Вмажьте! Да-а-а-а!!!
Толчки и приглушённый гул пошли чередой. Не иначе на поверхность Свалки падают ну очень хорошие бомбочки. А значит Первый ударный действительно прилетел. А значит аборигенов очень скоро поставят раком и заставят освободить заключённых.