Война неудачников
Шрифт:
– И что потом? – спросил я. – Прыгать с планеты на планету, уходя от очередной волны вторжения?
– Самая удачная долговременная стратегия, кстати, – кивнул Холден. – Девяносто девять процентов населения галактики не могут себе этого позволить, а мы – можем.
– До тех пор, пока где-нибудь не реквизируют наш корабль.
– Ну, я не отрицаю, что нам потребуется определенный элемент везения…
– Сколько мы так можем протянуть?
– Если определенный элемент везения таки будет нам сопутствовать, то до самой старости.
– И
– Это философский вопрос, – сказал Холден. – Предполагается, что каждый должен найти на него собственный ответ, и все такое. Лично я на него ответил уже давно: долгая жизнь лучше скорой смерти. Даже если для того, чтобы прожить долго, потребуется себя кое в чем ограничить.
– Это чушь, – сказал я. – В долговременной перспективе…
– В долговременной перспективе мы все умрем, – отрезал Холден. – И это знание никак не поможет нам принять правильное решение уже сейчас.
– Существует теория, что если человек не способен выбрать одно решение из множества, ему стоит выбрать то, которое будет наиболее верным с точки зрения этики.
– Дурацкая теория.
– С точки зрения этики самым правильным будет отправиться на Веннту и вернуть капитана Штирнер к жизни.
– Я же говорю, что это дурацкая теория.
– Может быть, и так, но это единственное, что мы можем предпринять, – сказал я. – Все остальное – это выбор между несколькими вариантами бездействия. А мир тем временем все еще рушится.
– Ладно, – сказал Холден. – Закроем этот вопрос. Но когда из-за этого решения нас всех убьют, я оставляю за собой право на злорадство и реплики в стиле «а я же вам говорил, а вы не слушали».
– Полагаю, это будет справедливо.
Как ни неприятно мне это было признавать, отчасти Холден был прав.
Мы лезли в ловушку, и от того, что мы лезли в нее с открытыми глазами, ситуация не становилась менее опасной. Однако я все же считал, что иного выбора у нас нет.
Бежать и прятаться – это не вариант, учитывая, какого масштаба фигуры нам противостоят. Как сказал мне повелитель мертвой планеты Кридон, такие, как я, не могут просто отстраниться от происходящего, потому что через какое-то время происходящее все равно придет за нами.
Визерс считал, что Кридон ошибается на мой счет. Однако события последних дней показали, что и сам Визерс отнюдь не является непогрешимым, так что ошибаться вполне мог и он.
А истина где-то рядом. Или ее и вовсе тут нет.
Полагаю, я уже ничему не удивлюсь. После того как я встретил здесь Холдена, вселенной придется изрядно попотеть для того, чтобы произвести на меня впечатление. И времени у нее осталось не так уж много. Мир рушится. Скоро мы все будем погребены под обломками.
Мне было трудно поверить в то, что Холден прав насчет Визерса и генерал СБА проиграл свою схватку. То есть разумом я вполне допускал такую возможность, но верить в это мне все равно не хотелось. Визерс, его хитрость, двуличность и постоянные интриги, которые он плел, стали для меня константой, неотъемлемой частью окружающего меня мира. Визерс всегда знал, что он делает. Визерс верил, что войну все-таки можно выиграть, и человечество не исчезнет с лица галактики. У Визерса всегда был план, и я на этот план сильно рассчитывал. Всегда хочется верить, что у тебя за спиной стоит кто-то сильный и мудрый, кто придет тебе на помощь в критической ситуации, сумеет объяснить, какого дьявола тут происходит, и посоветует, что делать дальше. Кто-то, кто знает, как надо. Или хотя бы думает, что знает. В полном сумбуре сегодняшнего времени это уже немаловажно.
Без Визерса наша деятельность, начиная с операции на Тайгере-5, попросту теряла смысл.
Глава 4
У Веннту была довольно мощная орбитальная защита. Не такая надежная, как у Леванта, но гораздо лучше, чем у любого мира Альянса, не считая планет Солнечной системы. Впрочем, это и неудивительно, если вспомнить, как именно эта планета добилась статуса независимого мира. Для этого Веннту понадобилось семьдесят с лишним лет, восстание, две войны, длительная экономическая блокада… И миллионы заплатили за это своими жизнями.
В общем, ничего принципиально нового.
Доступ в атмосферу Веннту для чужих космических кораблей был ограничен и в более спокойные времена, сейчас же посадить корабль на поверхность и вовсе не было никаких шансов. Мы состыковали «Ястреб» с одной из многочисленных орбитальных станций, находящихся между внешней и внутренней сферами планетарной обороны.
Следующие три дня мы потратили на сбор информации и первичные переговоры с медицинскими учреждениями Веннту. Цены на лечение тут оказались поистине грабительскими, что в принципе тоже неудивительно, поскольку де-факто веннтунианцы обладали в данном Секторе космоса монополией на целый ряд медицинских услуг.
Переговорами занимался Холден, как держатель наших фондов и человек, чьей работой всегда было улаживание различных вопросов в самых отдаленных уголках галактики. Включая очень щекотливые вопросы и действительно удаленные уголки.
И это пошло ему на пользу.
Занявшись делом, он полностью отринул напавшую на него во время перелета меланхолию и развил бешеную активность, которая порой даже начинала меня пугать. Впрочем, чем бы экипаж ни тешился, лишь бы не ныл и на мозги капитану не капал…
Уже на второй день Холден заявил, что нашел вполне подходящий вариант, но для окончательных переговоров администрация настаивает на нашем личном визите в клинику.
– Не понимаю, почему нельзя договориться обо всем по Сети? – заявил я. – Тем более что никаких бумаг вроде подписывать не надо… Ведь визит на поверхность, аренда шаттла и атмосферный полет будут стоить нам отдельных денег, и я бы не сказал, что это совсем незначительные деньги. Или тут какие-то особые обычаи, требующие нашего личного присутствия и знакомства с врачами?