Война Ночных Охотников
Шрифт:
Ты старый прожженный циник – подумал Гриша в отчаянной попытке избавиться от чувства вины. Ты видел сотню таких мальчишек. Две сотни. Три. Они все были хорошими, добрыми, храбрыми, самоотверженными. Но не было ни одного такого упрямого, по-настоящему упертого, способного идти к цели с каменным лицом, когда все уже кончилось, когда битва проиграна, когда мир превратился в ад и ступать приходится босыми ногами прямо по угольям.
– Черт, - выругался вслух Гриша. – Соберись, тряпка!
Словно отзываясь на его слова, рядом, за стеной, раздался шорох. Насторожившись, Гриша повалился набок, пытаясь
Повалившись на пол, Гриша прижал губы к грязной побелке и тихо загудел. Потом зашипел. Начал тихо цокать языком, выстукивая общие фразы языка подземников. Крысы знали эти звуки. Все эти твари, так или иначе, знали о своих огромных братьях, бывших для них и родственниками и хозяевами, а порой и полубогами. Эти щелкающие звуки были волшебным языком. Для крыс.
Шорох за стеной прекратился. А потом раздался снова – рядом, почти у самой щеки Григория, скорчившегося на полу.
Слипшуюся от крови бороду координатора раздвинула косая ухмылка. Прикрыв глаза, он продолжал издавать тихие звуки, вбивая в крохотную крысиную голову мысль о необходимости срочно найти своих богов.
***
Огромные ворота в глухой стене здания наводили на мысли о средневековом замке. Но когда к ним подкатил огромный черный джип, наверху вспыхнула вполне современная зеленая лампочка, сигнализируя о готовности. Большие серые створки разошлись в стороны, и джип бесшумно втянулся в темный туннель. Следом за ним скользнула вторая машина – вытянутая, гладкая, абсолютно черная, напоминающая стремительного морского хищника.
Автомобили спустились вниз по винтовому пандусу и остановились на краю подземной стоянки, прямо между двумя приземистыми кургузыми броневиками с надписью «Инкассация».
Йован выбрался из джипа первым. Захлопнув за собой дверцу, он направился к единственной освещенной двери в дальней стене. За его спиной лязгнул металл – это выгружался первый отряд, вернувшийся с операции. Йован не обернулся. У бойцов был собственный протокол действий, которому они были обязаны следовать. А у него – свой.
У стены он остановился, одернул свою изорванную когтями вампира одежду, приложил к кнопке вызова пластиковую карточку. Двери, опознав код с высоким приоритетом, призывно распахнулись. Йован зашел в лифт, равнодушно взглянул в зеркальную стену, на свое отражение, и приложил карточку к ридеру под кнопками. Те разом вспыхнули алым, и лишь последняя, самая верхняя, зажглась зеленым.
Лифт мгновенно захлопнул двери и резко стартовал вверх, словно спеша поскорее избавиться от своего пассажира. Йован застыл напротив закрытых дверей, не шевелясь и даже не дыша – как механизм, который временно выключили. И он не двигался до тех пор, пока лифт не остановился, и двери не распахнулись.
Он шагнул вперед, едва перед ним открылся проход и вышел в большую комнату, отделанную бежевым мрамором. Она была идеально чистой – каменные стены, на полу светлый ковер, под потолком светильник. Больше в ней не было ничего. Только две двери – справа и слева. Обе железные, тяжелые даже на вид. Йован без тени сомнения направился к правой, приложил карточку к ничем не примечательному пятнышку на гранитной стене. Щелкнул замок и Йован с заметным усилием потянул дверь на себя.
За ней оказался еще один коридор. Его стены и пол так же были отделаны мраморными плитами, но здесь уже виднелись признаки жизни – на полу расстилалась багровая ковровая дорожка, на стенах висели фотографии жизнерадостных людей, пожимавших друг другу руки, а под потолком красовались небольшие, но очень изящно собранные из тысяч стеклянных осколков люстры.
Йован быстро прошел по дорожке в конец коридора, остановился у самой большой двери. Большие створки были сделаны из темного дерева, украшены резьбой, а большие ручки сияли золотом. Скорее всего – не настоящим, но выглядевшим очень натурально.
Здесь он задержался – всего на минуту, дав охране время рассмотреть его в объективы камер. А когда дверь приоткрылась, Йован вошел.
Это был небольшой зал, можно сказать – приемная. Богатая отделка, кожаные диваны, разлапистая люстра, окно, забранное бархатными шторами, большой полированный стол – все это Йован видел и раньше. Он знал, что настоящий кабинет располагается по соседству – за скромной дверью, видневшейся в дальнем углу. И так же знал, что туда ему вход запрещен.
За столом, в кожаном кресле сидел Якоб. Руки он держал на столешнице, сцепив пальцы в замок. И пристально смотрел из-под кустистых бровей на вошедшего Йована. На своего лучшего бойца. На идеального киллера, служившего Семье.
– Проходи, - сказал Якоб, похрустывая пальцами. – Садись.
Йован беззвучно подошел ближе, опустился в свободное кресло напротив советника князя и замер, ожидая распоряжений.
Якоб, все еще хмурясь, внимательно изучил дырявую рубашку и разорванный пиджак, потом откинулся на спинку кресла и разжал кулаки.
– Проблемы? – спросил он.
– Никаких, - ровным тоном отозвался Йован. – Я готов сделать доклад.
– Я слушаю, - мрачно произнес советник. – Начинай.
Йован чуть повернул голову, словно прислушиваясь к едва слышным шорохам.
– Князь? – спросил он.
– Сейчас он занят, - откликнулся Якоб.
– Князь потребовал от меня личного доклада, - спокойно отозвался Йован. – Он явно выразил желание получить информацию прямо из моих рук.
– Я знаю об этом, - медленно произнес Якоб. – Он… предупредил меня.
Киллер не ответил – он сидел на месте, не сводя с советника равнодушного взгляда, каким, наверное, рассматривал случайных пассажиров в метро. И он явно не собирался говорить ничего сверх того, что уже сказал.
– Ладно, - сдался Якоб, - Лукас!
Неприметная дверь открылась, и в приемную заглянул седой старик в идеальном черном костюме. Киллер не обернулся – он уже на входе знал, кто стоял за дверью. Старик сделал пару шагов к столу, чуть склонил голову в приветственном поклоне. Йован, прекрасно понимавший, что Лукас далеко не просто камердинер, чуть кивнул в ответ.
– Мастер Йован, - тихо произнес Лукас. – Его Светлость сейчас находится в отъезде. Он был вынужден покинуть страну на несколько часов. Предвидя такую ситуацию, он поручил мне передать вам - време да се зборува.