Война племен. Проклятые земли
Шрифт:
— Я не знаю, — призналась волшебница. — Может быть, об этом что-то написано в магических книгах, но все архивы в Пористе. — Она в панике повернулась к Фургасу. — Как и наша дочь.
— Значит, пока еще нет причин разрывать наш военный союз, — холодно отметила Ондори. — Что ж, тем лучше для вас. Так вы проживете немного дольше.
Тунгдил обвел взглядом огромное поле, усеянное трупами. «И это только прелюдия к тому, что нам предстоит сделать, Враккас».
Из тридцати тысяч гномов, среди которых двадцать две тысячи были из племени Третьих, после первого
На людей и эльфов Тунгдил не рассчитывал. Первые после уничтожения войска в Дзон-Бальзуре не могли предоставить ему солдат, а вторые наверняка откажутся идти в бой плечом к плечу с альвами. И все же следовало послать гонца в Аландур и попросить эльфов о помощи.
«Теперь все зависит от нас, Враккас. Только от нас». Златорукий посмотрел в сторону Серых гор.
— Дети Кузнеца должны выполнить свой долг, — уверенно произнес он.
Почему-то Тунгдил предполагал, что Балиндис еще жива. Ему очень хотелось верить в это. «Я найду ее и освобожу из плена».
К Ондори подошел какой-то альв и что-то прошептал ей на ухо.
— Мы нашли следы, подземыш, — сказала Ондори. — По направлению к Пористе движется группа всадников, человек двадцать. Там, где они садились в седла, мы нашли оттиск сапога, по размеру подошедшего бы ребенку.
— Нет, не ребенку. — Тунгдил вздохнул. — Гномке. И она знает тайну доспеха, способного поглощать магию.
— Можешь назвать меня бессердечным, но аватарам было бы проще убить ее, — особо не церемонясь, заметил Родарио.
— Конечно, проще. Но они могли подумать, что это необычная гномка. А возможно, они узнали, что это Балиндис выковала доспехи, в которых противник становится невосприимчив к магии. Только представьте себе, насколько сильнее станет войско аватаров в таких доспехах. — Златорукий решительно повернулся к гномам. — Прежде чем идти войной на Пористу, мы должны освободить Балиндис. Без нее и тайны доспеха Джеруна нападать на город, подвластный аватарам, бессмысленно. Они просто сожгут нас, вот и все. Нужно отправить группу из нескольких гномов, чтобы пробраться за городские стены и спасти Балиндис.
— Я пойду с вами, — заявила Ондори.
Ее мотивы были вполне ясны — она хотела убить Тунгдила и близнецов сама и не собиралась позволять кому-то другому лишить ее священного права мести.
Фургас и Родарио переглянулись.
— Мы знаем пару способов пробраться в город, — заметил магистр техникус. — Я проведу вас…
— …но только при условии, что мы освободим из дворца нашу дочь, — вмешалась Нармора. — Я не хочу, чтобы она пострадала во время боя. Достаточно того, что я потеряла сына. — Она повернулась к Тунгдилу. — Поклянись мне в этом.
Хотя это значительно усложняло и без того трудную задачу, гном кивнул, удивляясь, насколько Нармора изменилась. «Наставничество Андокай не прошло бесследно», — решил он.
Затем Тунгдил посмотрел на тело Джеруна. Ему было жаль павшего друга — и не только потому, что без его поразительной силы их компании придется труднее.
И тут в его голову пришла одна интересная мысль.
Стук молота в кузнице нарушал предутреннюю тишину. Тунгдил стоял у наковальни в небольшой деревеньке под названием Клиндол, раскинувшейся на дороге в Пористу, и перековывал доспех Джеруна. По расчетам Златорукого, материала должно было хватить на латы для него и близнецов.
Тунгдил тщательно продумал, какие детали доспеха использовать для ковки. Прежде чем разобрать латы, наручи и поножи, гном перерисовал руны, чтобы потом нанести их на те же места.
— Ну, как успехи? — поинтересовался Боендал, помогавший Тунгдилу вместе с Боиндилом и местным деревенским кузнецом.
Людей удивляло мастерство гномьих искусников — удары молота были необычайно быстры и при этом точны.
— На это понадобится много времени, — недовольно пробормотал Златорукий. — Я не привык к таким инструментам, да и горн тут плохой. — Он не прекращал ковать. — Доспех не будет подогнан, на это у нас просто нет времени.
— Пока он будет защищать меня от проклятой магии, я согласен терпеть, — проворчал Боиндил, наносивший на уже готовые части доспеха руны. — Но будет тяжело. В бою мы будем двигаться медленнее, чем обычно, — предупредил он брата. — И, кстати, следующий, кто выбросит в бою свое оружие, не имея запасного, заплатит мне мешок золота. — Он намекал на Боендала, метнувшего во вражеского всадника свой молот, чтобы спасти Джеруна. — Нельзя так поступать, это противоречит обычаям.
Гномы шли по заснеженному Гаурагару уже девять дней. Джеруна они похоронили в Дзон-Бальзуре вместе со шлемом, сохранив тайну облика великана, как он и хотел, и даже Боиндил уважил его право на это.
После этого Тунгдил, Боиндил вместе с братом, Ондори, Родарио и Фургас отправились в Пористу, пытаясь добраться до города как можно скорее. Нарморе пришлось остаться вместе с войском, чтобы защитить гномов в том случае, если аватары попытаются атаковать их в пути при помощи магии.
— У меня было при себе второе оружие. — Боендал, ухмыляясь, указал на топорик у себя на поясе. — Так что мне тебе платить не придется, в отличие от некоторых, правда, книгочей?
Тунгдил внимательно осмотрел скованный им доспех и остудил разгоряченное лицо водой, смывая сажу с подросшей за это время бороды. Он слушал друзей вполуха, так как сейчас его мысли занимала только Балиндис.
За последние дни он почти ничего не говорил, посвящая себя размышлениям и познанию своего внутреннего мира. Все эти разочарования доконали его. Предательство Мюр, которая все же любила его настолько, что пожертвовала ради него своей жизнью, решение Балиндис выйти замуж за другого, радости и печали в отношениях с этими двумя гномками… Воспоминания повергали Златорукого в тоску. Сейчас ничто не радовало гнома, и он грустил о своей судьбе.