Война призраков
Шрифт:
– Спасибо, – сказал Крачковский и двинулся в указанном направлении.
Он прошел старинные ворота, врезанные в ограду, сваренную из металлических прутьев – больше символ почтенного возраста университета, чем преграду, и оказался на довольно широкой аллее, обсаженной пальмами. Вокруг, на траве, в тени деревьев, было полно молодых людей и девушек. Все они выглядели ужасно озабоченными, одни листали учебники, другие судорожно колотили по сенсорам мобибуков.
Легко можно было догадаться, что это абитуриенты.
Поворотов направо обнаружилось
Тем не менее надпись над дверью гласила: «Департамент социальных наук», а желающих поступить в университет тут оказалось не меньше, чем в окрестностях центральной аллеи.
– Вы к кому, сэр? – Внутри дорогу посетителю преградил немолодой, но подтянутый мужчина в форме охраны.
– Мне к декану, – сказал Рышард, доставая на всякий случай идентификационную карточку, – моя фамилия Крачковский.
– Да, мне сообщили о вас. – Охранник отступил в сторону. – Проходите, третий этаж, направо. Мистер Джефферсон ждет вас.
Кабинет декана обозначала дверь, обитая красной кожей. Секретарша встретила посетителя улыбкой, от белизны которой можно было ослепнуть. Щуриться, по крайней мере, приходилось.
– Я – Крачковский, – сказал Рышард, не дожидаясь вопросов.
– Проходите, – проворковала секретарша, с такой интенсивностью трепеща ресницами, что щеки Рышарда обвеял легкий ветерок. – Мистер Джефферсон приказал впустить вас немедленно.
Дверь из приемной в кабинет бесшумно взвилась вверх– последний писк моды, – и Крачковский шагнул в обиталище декана.
– Я ждал вас. – Навстречу Рышарду из-за стола поднялся крепкий мужчина, удивительно молодой для своей должности.
В мозгу «польского социолога» побежали строчки выученного назубок досье: Джефферсон, Томас Джон, тридцать восемь лет, доктор антропологии, специалист по редким религиозным культам. Жена, сын пятнадцати лет. К «Белому Возрождению» отношения не имеет.
Улыбка Джефферсона оказалась заразительной, рукопожатие – сильным, а светлые глаза на загорелом лице приветливо щурились.
– Садитесь, мистер Крачковский, – предложил он, – поговорим о ваших перспективах в нашем университете.
Рышард поставил сумку и расположился на стуле для посетителей.
– Я помню, что ваш грант касался городской социологии? – спросил декан. – Чем именно вы хотите заниматься?
– Этнической стратификацией, – ответил Рышард, – проблемами того, как этно– и национальные группы распределяются по ступеням общественной лестницы. Сан-Антонио в этом плане – самый подходящий город.
– Да, – кивнул Джефферсон, – у нас очень много разных национальных групп – от мексиканцев и индейцев до ирландской и китайской общин. Тему вы выбрали довольно интересную и новую. Надеюсь, вы знакомы с работами профессора Барышева в области этностратификации?
– Разумеется, я просматривал его последнюю статью в «Мировой социологии»
– Хорошо, – проговорил декан. – Я, понятное дело, не специалист, но ваши познания кажутся мне достаточными. Вам будет небезынтересно побеседовать с профессором Фонти, он у нас занимается проблемами этнологии…
И вновь всплыл кусок выученного досье: Фонти, Роберт Эндрю, сорок лет, доктор социологии. Холост, детей нет. Смертельно болен – болезнь Эпсона, жить осталось не более трех лет. Один из основателей и активных деятелей «Белого Возрождения»…
Болезнь Эпсона – редчайшее гормональное заболевание, впервые было зафиксировано полстолетия назад. Скорее всего, зловредный вирус завезли из какой-либо колонии. Шансы заболеть были не выше, чем погибнуть от удара молнии, но, заразившись, человек становился обреченным.
Земная медицина в данном случае оказалась бессильна.
И профессору Фонти, судя по всему, крупно не повезло.
– Но, кроме исследований, вам придется уделять внимание и преподаванию. – Джефферсон не дал собеседнику возможности углубиться в размышления. – Слишком сильно обременять мы вас не будем. Прочитаете студентам пару курсов, по городской социологии и по новейшим методам исследования и хватит. Нет возражений?
– Ну, что вы, сэр! – Рышард улыбнулся.
– Вот и отлично! – Декан довольно потер ладони. – Теперь что касается размещения… Университет предоставляет вам служебную квартиру в кампусе. Это за главным корпусом, вернетесь на центральную аллею, и по ней до конца. Зарегистрируйтесь у коменданта кампуса – его легко найти по указателям. Обживайтесь. И жду вас завтра в полдень, чтобы представить коллегам.
– Я все понял, спасибо, – Рышард встал, вновь пожал протянутую руку и выбрался из кабинета.
Секретарша проводила его томным взором. Судя по всему, Рышард Крачковский, в отличие от Виктора Зеленского, нравился женщинам, хотя выглядел по большому счету точно так же.
Вот и считай после этого, что внешность имеет хоть какое-то значение!
Кампус он отыскал легко, с комендантом договорился без проблем. Зафиксировав данные идентификационной карточки, тот внес ее в систему опознавания и превратил таким образом в своеобразный ключ, которым можно будет открыть лишь одну квартиру.
– Апартаменты три дробь два, – сообщил комендант, – это вон туда, за углом.
Прячущийся в тени домик состоял из четырех изолированных квартир. Соседние, судя по всему, были заняты.
Войдя в свою, Рышард первым делом открыл окна и включил кондиционер.
– Жилище неплохое, – сказал он, изучая расположение комнат, – остается надеяться, что и остальное окажется не хуже…
Откуда-то с территории, точно в ответ на его слова, донесся взрыв дружного молодого смеха. Университет Сан-Антонио радушно принимал гостя, не подозревая, кого именно впустил в свои стены.