Война - судья жестокий

Когда разведгруппа под командованием старшего лейтенанта Андрея Сухолиткова вышла из леса на покатый склон сопки, солнце ослепило глаза. Подступы к горной Чечне, недавно отбитой у боевиков пограничниками с помощью авиации, артиллерии и десантников, была буквально утыкана вершинками сопок, торчащими из сплошной «зеленки». И именно здесь где-то, по последним оперативным данным, скрывалась сейчас банда Мусы Мундована, одного из жестоких сподвижников Басаева. Через нее шло снабжение террористов новым оружием и взрывчаткой, доставляемыми из-за рубежа. На

уничтожение группы и был послан отряд Андрея. Командир разведывательного батальона Псковской десантной дивизии, неделю назад командированного на два месяца в Чечню, так и сказал Сухолиткову, отправляя его в рейд:

— Вот тебе случай отличиться и восстановить былую славу бывшего лихого мента, которая у тебя была. Главное — скрутить башку этому проклятому Мусе. Надеюсь, ты справишься!

Подполковник всегда относился хорошо к молодому офицеру. И даже когда он проштрафился, не дал отчислить из батальона одного из лучших, как он считал, мастеров рукопашного боя. Комбат сказал, что лично займется воспитанием парня. Видно, испытывал к нему симпатию. Сухолитков попал в подчинение к комбату уже после того, как прошел долгий тернистый путь от курсанта училища МВД до заместителя командира разведроты. Но это длинная история.

Склон одной из сопок, куда вышла группа десантников, был на удивление «лысым». Андрей насторожился. В таких местах душманы нередко устраивали засады: местность уж больно хорошо простреливалась. Сухолитков послал вперед и на фланги разведчиков. Но те вернулись и доложили, что все чисто. Тогда Сухолитков решил идти напрямик. Так было гораздо ближе к предполагаемому месту дислокации банды Мусы Мундована. И это было его самой большой ошибкой. Едва разведчики вышли на открытое пространство, как по ним открыли ураганный огонь. Да не откуда-нибудь, а с деревьев, где засели «духи». Трех бойцов положили на месте. Остальные залегли в высокой траве и стали отстреливаться.

Так они попали в ловушку, причем, как сразу понял Сухолитков, заранее подготовленную. Андрей даже на мгновение растерялся. Откуда противник мог знать о маршруте их движения? О нем было известно лишь комбату и начальнику штаба, ну и, естественно, всем бойцам его отряда. Им он объявил, куда, зачем и как они следуют, перед самым выходом из лагеря. Конечно, у каждого была рация: разведчиков экипировали по всей форме. Неужели кто-то из своих передал эти сведения врагу? Сухолитков отказывался верить в предательство. Ребята были проверенные. Каждого он хорошо знал и готов был поручиться за его благонадежность. Но вот как не заметил «духов» его помощник прапорщик Сергей Васильевич Белый? Он же опытнейший разведчик и ходил с теми тремя бойцами, что Андрей посылал осмотреть местность кругом. Впрочем, что пенять на другого. Сам-то он тоже ворон ловил! Должен был увидеть, понять… Прежде всего командир в ответе за все, что происходит!

«Надо идти на прорыв, — подумал Андрей. — При такой активной перестрелке патронов хватит на полчаса боя, не больше. Но сколько людей может погибнуть…»

— Огонь нужно сосредоточить на правом фланге, — сказал лежащий рядом прапорщик Белый. Он был массивен и плечист, чуть ли на голову выше Андрея, которого тоже природа-матушка росточком не обидела.

«Не вижу смысла, — подумал Сухолитков. — „Духи“ как раз и ждут, что мы рванем сюда. Тут ближе всего к лесу».

— А зачем? — спросил он вслух.

— Так они нас здесь подловить захотят. «Зеленка»-то рядом. «Чехи» рассчитывают, что прорываться мы будем здесь.

«Думаем мы почти одинаково, — медленно отметил Андрей. — Только вначале прикинуть нужно, как говорится, прежде чем решиться. Может, прямо рвануть?»

Отстреливались десантники долго. Они оказались практически окружены и вырваться вряд ли могли. Душманов было намного больше, и вооружены они отлично. Да и позиция у противника удобнее. Они могли стрелять и вдоль поляны, и с деревьев, ее окружавших.

Несколько бойцов были ранены. И Андрей с горечью понял, что так он потеряет всех своих солдат. «Ну, что ж, — подумал он, — раз выпала такая доля, умирать, так с музыкой!» И решил поднять отряд в атаку. Может, хоть кто-то проскочит.

Видно, прапорщик, лежащий рядом, догадался, что решил командир. Он повернул к нему голову и сказал:

— А вон видишь прогалинку в лесу? И небольшая ложбинка туда ведет. Самое подходящее место для удара. Сосредоточим огонь на правом фланге, а на самом деле влево рванем.

«А прямо, наверное, лучше», — решил про себя Андрей.

— Надо оправдать их надежды, — послышался густой басок старшего сержанта Артема Воробейчика, лежащего чуть в сторонке. Он, очевидно, слышал их разговор. В бригаде все звали его не иначе как Воробей. И не только потому, что фамилия подходящая — Андрей был и вправду похож на птичку. Маленький, всегда взъерошенный, с острым горбатым носиком и серыми остренькими, всегда стреляющими глазами, он был подвижен, как детский волчок. Никто в бригаде не мог соревноваться с ним в скорости бега и метании ножей. Острый на язычок солдат мог обругать любого из друзей так, что тот слова против сказать не мог. Причем никогда не матерился.

«Ага, и этот туда же, — подумал Андрей, — неужели „духи“ такие дураки, что предусмотрели только эту лазейку?»

Андрей хотел высказать свои мысли вслух, но Белый опередил его:

— Вот видишь, командир, «архаровцы» все правильно рассчитали… Они просто заманивают нас. Хотят, чтобы мы ударили по лощине. — Помолчав, он добавил: — Не такие уж они хитрые, чтобы готовить нам двойной обман. Да ты не сомневайся, Андрей Иваныч.

Они давно были на «ты». Потому как не один раз бывали на боевых операциях еще в первую чеченскую войну, а однажды прапорщик даже, рискуя жизнью, вытащил раненого Андрея с поля боя. Да и в разведбат Псковской дивизии попали почти одновременно. Только Белый, в отличие от Андрея, прежде служил в погранвойсках, уволился, пожил немного на гражданке, но не понравилась ему жизнь спокойная, и пошел он на сверхсрочную. Ну а поскольку за ним числилось несколько задержаний нарушителей и был он хорошим следопытом, его направили к разведчикам. Он был женат, имел дочь, но к семье особой привязанности не выказывал, за что Андрей его поругивал. Сам он, Сухолитков, холостяк, вернее разведенный. Но о той давней своей женитьбе ему и вспоминать не хотелось, на что были свои веские причины.

Подумав, Сухолитков пришел к выводу, что его зам, так же как и Воробей, не совсем прав. «Духи» неплохо соображают. Но огонь на правом фланге надо все же усилить — пусть думают, что их уловка удалась. А рвануть нужно только вперед.

Он отдал соответствующую команду, добавив, что Белый с двумя бойцами будет прикрывать их, тем самым как бы подтверждая свое согласие с прапорщиком и старшим сержантом.

— Побольше шуму там! — усмехнулся Андрей.

— Да уж, дадим жару! — воскликнул Белый.