Война: ускоренная жизнь
Шрифт:
АПП — это армейский пункт сбора пленных, УПВИ — Управление по делам военнопленных и интернированных лиц НКВД, нгш — телеграфное обозначение «начальник Генерального штаба», ги — «главный интендант».
Солдатам и офицерам немецкой армии, сдававшимся в плен добровольно, полагалось дополнительно по 100 граммов хлеба и 10 граммов сахара в день.
Правда, уже в июле 41-го после Приказа НКО СССР № 232 «Об объявлении норм продовольственного пайка для военнопленных» эти самые нормы несколько «посуровели».
В июне 1942 года специи из рациона военнопленных воюющих против СССР стран исчезли, а вместе с ними и еще 100 г хлеба. После секретного Приказа НКВД № 001 155 от 5 июня 1942 года военнопленным и интернированным стало полагаться 400 г ржаного хлеба в сутки.
Не больно сытно, конечно, но, по военному времени, в голодающей стране, терпимо. Если, конечно, все, что положено, вовремя выдано будет, да потом еще до лагерного котла в целости доберется.
В Приказе НКО СССР (подписан заместителем Народного комиссара обороны генерал-полковником интендатской службы Н. Хрулевым) от 2 января 1943 года № 001 «Об упорядочивании работы по эвакуации военнопленных с фронта», в частности, говорилось:
«1) Военнопленные подолгу задерживаются в частях Красной армии. С момента пленения до поступления в пункты погрузки военнопленные проходят пешком по 200–300 километров и почти не получают никакой пищи, вследствие чего прибывают резко истощенными и больными.
4) Пункты сосредоточения военнопленных, а также приемные пункты НКВД, которые в соответствии с указаниями Штаба тыла Красной армии и Главного управления продовольственного снабжения Красной армии должны обеспечиваться фронтами продовольствием, вещдовольствием и транспортом, получают их в крайне ограниченных количествах, совершенно не удовлетворяющих минимальные нужды. Это не позволяет обеспечивать военнопленных по установленным нормам довольствия».
Здесь необходимо отметить, что Красная армия имела отношение к военнопленным только с момента пленения и до передачи конвою НКВД для конвоирования в тыл, далее пленными занимались органы НКВД. В Германии же наши пленные оставались в введении вермахта (немецкой армии. — Авт.) на все время плена, а органам СС передавались только коммунисты, командиры и политработники (если они не были расстреляны сразу в момент пленения, чего требовала директива верховного главнокомандования германской армии (ОКВ) № 448 22/41), частично командиры (офицеры) Красной армии и красноармейцы, совершившие побег или преступления. Следовательно, за условия содержания наших бойцов в плену отвечало командование немецкой армии. Впрочем, об этом позже.
Приказ же НКО СССР от 2 января 1943 года предписывал:
«1) Обеспечить немедленную отправку военнопленных войсковыми частями в пункты сосредоточения. Для ускорения отправки использовать все виды транспорта, идущие порожняком с фронта.
Обязать командиров воинских частей питать военнопленных в пути до передачи их в приемные пункты НКВД по нормам, утвержденным Постановлением СНК СССР № 18 747 874с. Колоннам военнопленных придавать походные кухни из трофейного имущества и необходимый транспорт для перевозки продуктов.
В соответствии с положением о военнопленных, утвержденным Постановлением СНК СССР № 179 878 00с от 1 июля 1941 г., своевременно оказывать все виды медицинской помощи раненым и больным военнопленным. Категорически запретить направление в общем порядке раненых, больных, обмороженных и резко истощенных военнопленных и передачу их в приемные пункты НКВД. Эти группы военнопленных госпитализировать в тыловые спецгоспитали, довольствуя их по нормам, установленным для больных военнопленных.
7) Суточный переход военнопленных ограничить 25–30 километрами. Через каждые 25–30 километров пешего перехода устраивать привалы-ночевки, организовать выдачу военнопленным горячей пищи, кипятка».
Мелкие, но немаловажные детали. В случае отсутствия у военнопленного индивидуальной посуды (что для человека в неволе часто означает и неполучение еды) приказ обязывал выдать ее из трофейного имущества либо взять у убитого или умершего солдата или офицера противника. При перевозке по железной дороге требовалось обеспечить пленных не только питанием, но и «организовать безотказное снабжение военнопленных питьевой водой, обеспечить каждый двухосный вагон тремя и четырехосный — пятью ведрами».
Ну а дальше, когда дорога в плен для немцев, итальянцев, венгров и представителей других, вторгшихся в Россию захватнических армий, подходила к концу, все зависело от того, в какой лагерь они попадали, какое начальство им руководило и т. д.
Сбитый над Каспием стрелок-радист бомбардировщика люфтваффе Клаус Фритцше побывал в разных лагерях и в своей книге «Шесть лет за колючей проволокой» рассказал о понятиях «рай» и «ад» для немецкого военнопленного. По его наблюдениям, физико-психологическое состояние попавшего в плен «покорителя страны большевиков» зависело от шести факторов:
— политико-идеологического отношения правительства к пленным;
— жизненного уровня населения, проживающего рядом;
— нормы пайка;
— дисциплины и честности надзирающего персонала;
— вида работ, выполняемых пленными;
— возможности добывать продукты помимо пайка.
В своей книге Фритцше привел и конкретные примеры лагерей обеих категорий. Первый находился в деревне Табалла в дельте Волги, второй — тоже на Волге в городе Красноармейске. Автору пришлось побывать в том и другом, и вот как он об этом вспоминал:
«…Что касается лагеря Табалла, то по фактору № 1 — все в порядке, правовые нормы в отношении немецких пленных выполнялись согласно приказам Сталина.
По фактору № 2 — население не голодало. Рыболовство и выращивание овощей гарантировало питание для всех, поэтому и не было отрицательного влияния на пленных.
По фактору № 3 — положение чудное. Высшее руководство, видимо, решило в обязательном порядке сохранить здоровье 150–200 немцам-сталинградцам, оставшимся в живых. Норма была завышена буквально для всех, как для дистрофиков, хотя таковых уже и не было.