Война в белом аду. Немецкие парашютисты на Восточном фронте 1941 - 1945 г
Шрифт:
На другой день девять парашютистов готовы снова пуститься в путь. Командир принявшего их отряда поручает им охрану человек пятнадцати русских пленных.
— Вероятнее всего, вы найдете свою роту в Ивановке, — говорит он им перед уходом.
Парашютисты опять идут по железнодорожной насыпи, направляясь к Петропавловке. Они доходят до маленького дома, где устроена санчасть. Раненые немцы и русские лежат рядом в самых примитивных условиях. Парашютистам передают еще нескольких пленных. Их группа разрастается
— Вот и они!
Три истребителя-бомбардировщика атакуют на бреющем полете и открывают огонь из бортовых орудий. Двое русских пленных, которых конвоирует группа пулеметчиков 7-й роты, ранены. Другие пленные сооружают носилки и несут их весь остальной путь.
К полудню отряд доходит до Петропавловки, устанавливает связь со своей частью, от которой он был отрезан пять дней. Обер-лейтенант Хорст Циммерман доволен, что собрал наконец всех своих парашютистов.
30 декабря кое-как разместившуюся 7-ю роту 2-го полка будят ночью:
— Немедленная посадка в грузовики!
В Петропавловку за ними пришли несколько грузовиков, которые тут же пускаются в путь по снежной дороге. Проехали совсем немного, как раздался сильный взрыв. Один из грузовиков наскочил на мину.
— Слишком опасно, — заявляет командир колонны лейтенанту Циммерману. — Я не могу везти грузовики по заминированному участку.
— Всем слезать, — приказывает офицер. — Дальше пойдем пешком.
И опять парашютисты должны идти по снегу, без саней, на которых можно было бы тащить все тяжелое оборудование.
Вечером останавливаются в колхозных постройках. Надеются наконец отдохнуть, но русские их заметили и выгоняют выстрелами. Советские пушки и минометы стоят где-то поблизости на опушке леса. Приходится уйти из колхоза и устроить привал прямо в поле.
Вдруг Рудольф Мюллер понимает, что он стоит прямо перед постройками, которые оборонял ночью 29 декабря, когда его с товарищами приняли парашютисты пулеметного батальона.
— Это тот же колхоз и тот же лес! — восклицает он. — Мы ходим кругами!
В постройках располагается взвод 7-й роты 2-го полка.
Вечером 31 декабря русские атакуют снова.
Пулеметная группа взвода фельдфебеля Хетцеля с двумя пулеметами заняла позицию на угольной куче и стреляет поверх голов стрелков, расположившихся на ее склоне. В наступающих отправляют залп за залпом. Вскоре заснеженная равнина покрывается трупами русских солдат.
Но парашютисты 7-й роты видят также, как падают их товарищи, — первые убитые на Восточном фронте.
Невозможно захоронить погибших, настолько промерзла земля. Их складывают у железнодорожного переезда. Вскоре к ним добавятся другие, так как начинаются ожесточенные бои. Русские появляются из леса и ведут атаку за атакой на колхоз.
1 января 1942 г. выдается особенно трагичным.
Перед немецкими линиями вдруг слышатся крики:
— На помощь! Русские!
На одного из парашютистов, поставленных на наблюдательный пост перед лесом, нападает отряд лыжников Красной Армии.
— Это Прейшкат! — говорит командир взвода стрелков-парашютистов, стоящих в колхозе.
Офицер решает послать патруль разведчиков по направлению к Ивановке. Немцы идут по железной дороге. Они не замечают, что советские разведчики идут по тому же пути с другой стороны насыпи.
Вдруг раздаются выстрелы. Русские наткнулись на наблюдательный пост.
— Так же и нас могли бы подстрелить, — констатирует Рудольф Мюллер.
Что же до пропавшего наблюдателя, то его уже никогда не найдут.
Начинается 1942 год. Парашютисты устраиваются как могут.
Пулеметчики взвода тяжелого оружия 7-й роты 2-го полка располагаются в двухстах метрах за боевыми позициями двух своих пулеметов. Это жалкое жилье, утлый домик. Не хватает части стены, ее заменяют старой дверью и досками.
Холод настолько пронзительный, что парашютисты решают развести огонь, но дым привлекает внимание русских минометов, и время от времени в их сторону летят мины.
Фельдфебель Гах, командир минометного взвода, приходит к ним в укрытие.
Начинается обстрел. Взрывы раздаются все ближе. Осколок мины пролетает через дверь и застревает в стене прямо над головой Гаха.
— Значит, еще не в этот раз, — говорит Гах. — Мне повезло.
Его убьют через два года зимой 1943–1944 гг.
3 января температура падает до -40°. Дует ледяной ветер. Пулеметы обрабатывают серным порошком и покрывают брезентом.
На весь расчет есть только одна пара сапог, подбитых войлоком и один тулуп. Он переходит от часового к часовому. Сначала часовой стоит час, затем холод становится настолько невыносимым, что он может продержаться только полчаса. Человек леденеет за несколько минут. При каждом выходе наружу есть угроза отморозить нос, пальцы рук и ног. Иногда отмораживают ноги Целиком, до ампутации.
Обмундирование быстро приобретает жалкий вид. Надо укреплять подошвы сапог кусками шин, скреплять брюки и шинели веревками или английскими булавками. Вся одежда разорвана и грязна. Парашютисты проигрывают постоянную войну, которую они ведут со вшами, насекомые их пожирают.
Надо топором разрубать крестьянский хлеб и на кончике ножа разогревать его над огнем. Затем жевать наполовину обуглившиеся куски.
Жизнь организуется на позициях вокруг Ивановки.
В первые дни января 1942 г. пулеметчик Рудольф Мюллер берет свою винтовку и каску.