Война во времени
Шрифт:
Он уже начал раздражать, этот Антон, своим ворчанием, но Алина ещё раз примирительно вздохнула:
— Скажи это моему папе… Да и не гоняю я. Давно это было.
— Скажи… — передразнил и сам уже понимающий свою неправоту мальчик. Но что делать — он мучительно переживал свою неудачу, свою бесполезность!
— Если мы отсюда не выберемся, то и сказать некому будет, — набычившись, продолжил он. — Надо камень искать. А то мы тут ещё один день не продержимся. Зря, что ли здешние млекопитающие на крыс были похожи да по норам прятались, и только ночами охотились? Мы для этого слишком крупные, спрятаться негде, для ящеров — самая добыча. А самим охотиться не на кого — для нас все или слишком большие, или слишком хорошо
7
Первое настоящее млекопитающее — похожий на крыску мегазостродон — появилось ещё в триасовом периоде. В юрском периоде появляется ряд их новых групп — симметродонты, докодонты, мультитуберкулаты и эупантотерии. Судьба большинства, впрочем, была незавидной — из всех названных групп мезозой пережили только мультитуберкулаты или «многобугорчатые», последний представитель которых вымирает уже в кайнозойскую эру.
Многобугорчатые были наиболее специализированы из мезозойских млекопитающих, а похожи они были опятьґтаки на грызунов. Но хоть прожили они и дольше, не они стали предками основных групп современных млекопитающих — сумчатых и плацентарных. Этими предками стали эупантотерии. То есть именно они, «в гроб сходя, благословили» в конце мелового периода будущее владычество на Земле теплокровных животных.
Два вида предков нынешних млекопитающих — сумчатые и плацентарные — появились в позднем меловом периоде. В дальнейшем из этих двух групп расцвело всё многообразие в том числе и сегодняшнего животного мира.
Наиболее древней группой плацентарных, сохранившихся и в наше время, являются насекомоядные (lnsectivora).
Он был прав, что и говорить. Но где теперь, ночью, искать этот проклятый камень? И днём-то в высокой траве ничего не увидать, а в ночной непроглядной чернильной темноте… Никаких шансов! Тут, в этом гигантском лесу, даже свет Луны не помогает… И как найти дорогу к тому месту, где они впервые оказались здесь, в этом мире?
Все трое помолчали, задумавшись. Антон уже взял себя в руки и постепенно успокаивался.
— Но я всё равно считаю, что нам лучше было бы отложить поиски на раннее утро, — после паузы проговорил он. — Когда будет уже видно, а динозавры ещё будут спать без «подзарядки».
— Без чего? — спросил Саша.
— Они же холоднокровные, — объяснил Антон. — Они активны, когда тепло и солнце. А ночью они должны быть вялыми, то есть для нас менее опасными. Ты ж сам об этом говорил, вспомни. А сейчас я бы предложил поохотиться самим. Ящериц же на даче каждый ловил. Или лягушек…
Алину передёрнуло.
— Ну, или сейчас как раз должны выползти млекопитающие… — торопливо добавил Антон.
— Млекопитающие! Жрать единственных наших братьев в этом мире враждебных пресмыкающихся! — патетически воскликнул Гуся.
— Но кушать же хочеться, — подчёркивая шутку мягким «т», возразила Алина. Хотя доля шутки в этих словах была исчезающе мала. Ведь они ели-то ещё вчера! Это ещё хорошо, что мясо, как сказал Гуся, было «несвежее»! Полдня животы крутило, не до еды было. Но сейчас-то уже больше суток прошло с последнего «обеда»!
Да, но как это сделать — поохотиться? Млекопитающие здешние — звери ночные и, следовательно, должны обладать хорошим зрением в тёмные времена суток. В отличие, кстати, от людей. К тому же они должны быть весьма чувствительны к колебаниям почвы под весом крупных животных — а дети в этом времени должны были считаться у млекопитающих именно крупными созданиями.
Но с другой стороны, местные зверьки ещё не знают человека, хитростям его не обучены, и, значит, если подумать, можно поймать их на какой-нибудь охотничий фокус.
Вот только на какой? Они ж дети
А между тем, мир вокруг не переставал быть крайне неудобным местом для изобретательской деятельности. Несмотря на огонь, насекомые не отказывались от атак на такие редкие здесь теплокровные объекты. И потому все разговоры ребят происходили под звуки шлепков по коже. Кусались-то не все — похоже, «специализация» по тёплой крови многим ещё не доступна, — но пытались лезть в глаза, в рот, ползать по телу — пр-ротивно!
Донимали и звуки из чащи — всё казалось, что за стеной освещённого пространства кто-то подбирается. Да, в общем, и холодновато стало — после дневной-то жары…
Тем не менее, пока Алина, не очень надеясь на успех, пыталась выискать ящерок при неверно колышущемся свете костра, мальчишки приступили к изготовлению охотничьих приспособлений.
После давешнего визита ящера прямо на полянку бамбуковые копья показались уже слабым оружием. Оно и в самом деле — «копьё» это выглядело крайне беспомощным по сравнению с давешним зверем. Вроде зубочистки рядом с кошкой. Надо бы обзавестись чем-то более надёжным. Помощнее, нежели эти гнущиеся палки. И чтобы действовало на расстоянии. Проще говоря, чтобы кинуть можно было во врага, и чтобы оружие в него воткнулось.
Но где взять, такое оружие?
Придумали. Поначалу отобрали более или менее прямые палки и начали их обжигать с одного конца. Получалось, конечно, плохо, но, в конце концов, пять вполне сносных дротиков лежали на траве. Даже удивительно, как в этой мешанине хвороста удалось отыскать хотя бы пять прямых палок!
Антон принялся конструировать лук. Ума тут большого не надо — в мальчишечьих компаниях занимались этим не раз. Но где было взять тетиву? Здесь же веревок нет. Ящеры их не плетут, а из скрученного колбаской рукава рубахи какая тетива!
Пришлось пожертвовать Антоновой рубашкой — нарезать её на «вермишель» так, чтобы сплести хоть какое-то подобие шнура.
— Это ничего, — утешал то ли их, то ли себя Сашка. — До первого большого зверя. А там мы из его сухожилий тетиву сплетём… Жалко, что мы у того, на берегу, не догадались нарезать…
На вопрос, сплетал ли он хоть раз в своей жизни тетиву из сухожилий, ответа изобретатель, впрочем, не дал…
Зато Антон теперь представлял забавное зрелище — обычно аккуратный, сейчас он сидел возле костра полуголый, заляпанных глиной брюках, босой. Но — деловой, как всегда.
И красивый, подумала Алина…
А ещё… Голод уже начинал мешать не только действовать, но и думать. Хотя это было, скорее всего, чисто психологическим чувством: ведь люди умеют обходиться без пищи по месяцу, а то и более. Алинкин папа рассказывал ей про каких-то ирландских заключённых, которые устроили в тюрьме голодовку, и кто-то из них жил без пищи почти два месяца!
Но эти рассуждения не спасали, когда еды требовали собственные желудки.
Стрелы из первого в истории планеты лука летели плохо — крутились в воздухе, падали плашмя, улетали недалеко. Их как-то надо было отцентровать, сказал Антон. Но как? Ведь птичьих перьев не было, и наконечника железного не приладишь. Камни? Какие в ночном лесу камни — булыжники если только!
И всё же терпение и труд всё перетрут! В верности этой поговорки ребята убедились на собственном опыте.
Со стрелами придумали так: почти у самого острия привязывали кусок более тяжёлой ветки. На это пошли рукава Сашкиной рубашки. Но теперь стрелы, получив некое «грузило», летели хоть и не туда, куда целили, но более или менее предсказуемо, и раз на десятый можно было ожидать, что они попадут в цель.
Лучше, чем ничего. Вот только пробьют ли они шкуру хоть маленького динозаврика?