Война за Биософт
Шрифт:
Дэз разложила на столе документы, которые они нашли в папках.
— Макс?
Кемпински вопросительно посмотрела на Громова. Но тот молчал.
— По-моему, это не очень связано с терактом в Кран-Монтана, — сказал Тайни, глядя на письма Роберта Аткинса и Хелены Наварро.
— Нет, — мотнул головой Чарли, — связь есть, и самая прямая. Что предшествовало Нефтяной войне? Запасы углеводородов — сырой нефти и газа — истощились. Страны с развитым производством поразил энергетический кризис. А все крупные месторождения каменного
— В странах будущей лотек-коалиции. Нам всем залили одни и те же сведения через нейролингву, — перебила его Дэз. — Но там нет никаких упоминаний о как минимум трех научных центрах, которые пытались найти альтернативные источники. Например, никто не говорит о проекте «Аква». А такой был, я нашла целую подшивку научных журналов в библиотеке лотекского города. Там было сказано, что в конце ХХ — начале ХХI века водородный проект считался одним из самых перспективных. Уже начали выпускать небольшие партии машин с водородными двигателями. Запасы водорода на Земле практически неисчерпаемы. Существовал атомный проект, который мог обеспечить дешевым электричеством все хайтек-пространство. Проект «Гелий-3». Вы слышали о таком? В 2015 году был построен экспериментальный реактор, способный аккумулировать энергию плазмы. Понимаете? Энергетический кризис, о котором нам с детства рассказывают, не был неизбежным, безнадежным и так далее.
Громов сел на стол, положил руки на колени, глубоко вздохнул:
— Раз эти документы оказались в ваших папках, я думаю, они хотят, чтобы я вам рассказал. Вчера меня не было на арене «Сунь Укун». В моей репликации играл… кто-то другой. А я… Когда я активировал карту, то оказался в Саас-Фэ. В виртуальной копии. Я думаю, реконструированной с чьих-то воспоминаний. Я нашел это.
Макс развернул свою инвенторию и вынул оттуда тетрадь Аткинса.
— Пока трудно сказать как, но она сохранилась у меня после вчерашней игры.
— Это значит, что кто-то все же имеет доступ к файлам твоей репликации, — мрачно сказала Дэз. — Защитная оболочка, которую установил Альтер, или не действует, или он солгал.
— Альтер — программа, — напомнил ей Макс. — Если он что-то сделал, это значит — ему была задана соответствующая задача.
Чарли нетерпеливо дернул рукой, показывая на тетрадь:
— Что там?
Дэз перелистнула последнюю страницу.
E = hlR2 = W
— Я не понимаю его подстановочных, — Макс смотрел в тетрадь через плечо Дэз.
— Похоже на математическую модель, — Кемпински вернулась к началу и стала внимательно просматривать уравнения. — «Е» — это энергия, «W» — не очень понимаю, но обычно так обозначают высшую, превосходную форму величин.
— То есть «омега» здесь — высшая форма энергии? — недоверчиво поморщился Чарли.
— Не знаю, — повторила Кемпински, — в середине три составляющих…
— Аткинс утверждал, что энергия — это форма вещества и не существует без массы, — сказал Громов.
— Пока у нас нет информации, что за подстановочные он использовал, можно гадать
— Думаю, это как-то связано с Константином Варламовым. Здесь же написано, что Аткинс создал свою энергетическую теорию, опираясь на его работы, — Дэз ткнула в досье, которое нашла в своей папке.
Чарли начал ходить по кабинету.
— Не понимаю, — он покачал головой. — Нас как будто к чему-то подталкивают. Сначала доктор Синклер попросил Макса поучаствовать в Олимпиаде, затем ему предложили поселиться в Рободоме, потом перевезли в среду Эдена… Все это время с ним происходили странные вещи. Рободом стал его слушаться, Дэйдра МакМэрфи имеет доступ к его голове, на Олимпийских аренах ему передают послания, загадки…
— Причем все это происходило как бы само собой, — Дэз посмотрела на Громова, — как будто по твоей воле.
Макс запрокинул голову назад.
— Я вообще не уверен, что все это в самом деле происходит, — сказал он.
Раздался резкий стук в дверь.
— Упредительная полиция, откройте!
Друзья переглянулись.
Дэз едва заметно качнула головой.
За дверью послышалась какая-то возня, а затем она просто вылетела…
Макс открыл глаза и увидел, что он лежит в нейрокапсуле, крышка открыта, а над ним стоят Яков Фаворский и Каролина Шульц. Чуть поодаль — пехотинцы в касках, вооруженные плазменными винтовками.
— А я говорила! Я предупреждала!
— Что? Что происходит? — Макс щурился, закрываясь рукой от света.
— Максим Громов, вы обвиняетесь в читерстве и должны немедленно покинуть здание Олимпийского центра, — холодно сказал Фаворский. — После окончания игр начнется официальное судебное разбирательство; если ваша вина будет доказана — вас ожидает крупный денежный штраф и пять лет заключения в Джа-Джа Блэк.
Чарли, Тайни и Дэз тоже выбросило из Сети, они стучали по крышкам своих нейрокапсул, крича и пытаясь выбраться.
Повернув голову, Макс увидел, что у пульта управления доктор Льюис и Евгений Климов стоят с поднятыми руками. Солдаты правительственной пехоты держат их под своими прицелами.
— Система «Честная игра» засекла, что вы принимали и передавали файлы, находясь на арене «Сунь Укун», — сказал Фаворский, — эксперты полагают, что вы, зная внутренний код Сети, могли даже предоставить свою репликацию другому игроку, причем как человеку, так и программе… Альтеру, Джокеру…
— Я… Я… — Макс беспомощно оглядывался, не зная, что ответить.
Вдруг раздался легкий треск, потом сильный. Комнату затрясло.
— О, боже! — завопила Каролина Шульц, хватаясь за Фаворского. — Смотрите! Стена… Она двигается! Хватайте их!
Пехотинцы бросились к Громову, но в этот момент кусок стены вылетел наружу, и Макс увидел висящий напротив пролома квадролет Бюро. Два снайпера держали пулеметы наготове. Из квадролета высунулся Буллиган и махнул рукой:
— Быстро! Сюда! Энджил, Евгений! Вы, молодежь! На борт! Все четверо!
Он выстрелил крюком, на трос которого было насажено шесть удобных ручек-держателей.