Война за возвышение
Шрифт:
Гайлет не хотела шевелиться, но Микаэла, выдала ее, слегка подтолкнув. Гайлет сделала несколько шагов вперед и поклонилась.
Переводчик загремел снова.
– Железная Хватка Хансен, самец, гражданин Гарта, Земная федерация, клан Земли.
Большинство шимпов в отчаянии ахнули. Но Гайлет лишь закрыла глаза: ее опасения подтверждались. До сих пор в ней жила надежда, что сюзерен Праведности еще сохранил влияние среди губру, еще может заставить триумвират вести честную игру. Но теперь…
Она нутром чувствовала, что ненавистный шен остановился рядом и злорадно улыбается.
«Хватит!
Но она не шевельнулась, не смогла даже рта раскрыть, не то что заговорить.
Совершенно отчетливо Гайлет вдруг осознала, почему так долго не решалась выйти из игры и продолжала участвовать в этом фарсе.
«Они вмешались в мою подкорку!»
Она вспомнила свои сны… кошмарную картину, когда машины, управляемые безжалостными костями, воздействовали на нее, тонко, незаметно.
«Институт возвышения просто не готов к такой проверке!» Конечно, нет! Церемонии возвышения – радостные события, это праздник клиентов и их патронов. Где это слыхано, чтобы представителей расы заставляли участвовать, предварительно обработав?
«Должно быть, все сделано после ухода Фибена. Сюзерен Праведности вряд ли мог согласиться на подлог. Если бы только главный испытатель знал, мы получили бы с губру компенсацию ценой в целую планету!» Гайлет раскрыла рот.
– Я… – Она пыталась заговорить. Главный испытатель посмотрел на нее.
Пот выступил на лбу Гайлет. Ей нужно только произнести обвинение.
Просто намекнуть!
Но мозг застыл, словно она забыла все слова.
Ну конечно. Речевой затор. Губру знают, как легко вызвать его у неошимпанзе. Человек, возможно, преодолел бы его, но усилия Гайлет тщетны.
Она не могла разобрать реакцию арахноида, но ей показалось, что серентини разочарован. Испытатель отступил.
– Направляйтесь к гиперпространственному шунту, – сказал он.
«Нет!» – хотела крикнуть Гайлет. Но смогла только вздохнуть. Сама собой в знак согласия поднялась правая рука, встретилась с левой рукой Железной Хватки. Он схватил ее, и даже при желании она не могла бы высвободиться.
В ее перевозбужденном мозгу пронеслась мгновенно картина: птичье лицо с желтым клювом и холодными, немигающими глазами. И никаким образом от нее невозможно было избавиться. Гайлет с абсолютной ясностью осознала, что именно этот образ она принесет на вершину церемониального холма и вместе с Железной Хваткой пошлет его в овал искаженного пространства над головой, и именно его увидят галакты – и здесь, и на тысячах других планет.
Часть сознания, ее логическая сущность, все еще принадлежавшая ей, но сейчас отрезанная и изолированная, разгадала холодную расчетливость этого плана.
Конечно, люди опротестуют выбор, заявив, что он сделан под принуждением. И, вероятно, более половины кланов галактики поверят, но уже ничего не изменится. Выбор сохранится! Альтернативой была бы дискредитация всей системы. Однако звездная цивилизация сейчас испытывает такие трудности, что нового кризиса просто не вынесет.
Скорее всего большинство кланов посчитают, что и так слишком много внимания
Все это Гайлет поняла мгновенно. Губру хотят не просто стать новыми консортами-представителями, «защитниками» шимпов. Они хотят уничтожить человечество. Тогда ее племя перейдет к другим патронам.
Гайлет ни на минуту не усомнилась в том, что это будут губру.
Сердце Гайлет отчаянно билось. Она пыталась сопротивляться Железной Хватке, но безуспешно. Она молилась, чтобы ее хватил удар.
«Уж лучше бы мне умереть!»
Жизнь ее не имеет значения, и в любом случае ее «исчезновение» запланировано сразу после церемонии. От свидетеля избавятся. «О, Гудолл и Ифни, ударьте меня молнией!» Ей хотелось закричать.
И в этот момент раздался голос. Голос… но не ее, произнес:
– Остановитесь! Нарушена справедливость, и я требую внимания!
Гайлет и не предполагала, что сердце может так колотиться. От тахикардии она едва не лишилась сознания. «О Гудолл, пусть это будет…» Она слышала, как выругался Железная Хватка; он выпустил ее руку. Одно это уже доставило облегчение. Послышалось гневное квохтанье губру и изумленные возгласы шимпов. Кто-то – Гайлет поняла: Микаэла – взял ее за руку.
Уже сгустились сумерки. Разбросанные облака освещались прожекторами с холма и тем беспокойным туннелем энергии, который возник над искусственной горой. В свете фар стоящего флиттера показался одинокий неошимпанзе в грязном церемониальном платье. Он приближался к последней испытательной станции, вытирая пот со лба, решительно направился к троим удивленным чиновникам.
«Фибен!» – подумала ошеломленная Гайлет. Однако первыми восстанавливаются старые привычки: «О, Фибен, не важничай. Не забывай протокол…»
Гайлет истерически захихикала, разобравшись в своих мыслях. Это частично вывело ее из шока и она смогла поднять руку и прикрыть рот.
– О, Фибен, – выдохнула она.
Железная Хватка заворчал, но вновь прибывший не обратил на проби внимания. Фибен поймал взгляд Гайлет и подмигнул. Гайлет поразилась: жест, который раньше приводил ее в ярость, теперь вызвал радостную дрожь в коленях.
Фибен остановился перед чиновниками и низко поклонился. Потом, уважительно сложив руки, стал ждать разрешения говорить.
– …бесчестное, недопустимое, неслыханное вмешательство, – загремел переводчик-губру. – Мы требуем немедленного устранения, изъятия, наказания…
Голос неожиданно прервался: это главный испытатель протянул руку и выключил переводчик. Потом сделал шаг вперед и обратился к Фибену:
– Младший, поздравляю тебя, ты в одиночку сумел преодолеть этот путь.
Твой подъем просто потряс публику, он совершенно необычен и делает особенно необычной всю эту церемонию. Набранные тобой баллы и остальные достижения дают тебе право находиться здесь. – Серентини сложил две руки и склонил переднюю часть тела. – А теперь, – сказал он, снова выпрямляясь, – правильно ли я понял, что у тебя есть жалоба? Достаточно важная, чтобы оправдать такую резкость?