Война зомби
Шрифт:
— Это она…
— О чем ты говоришь, отец?
— Это и есть та самая лаборатория. Мы сумели, мы… Теперь нужно сделать самую малость. Даня, сынок, надо…
— Что надо, отец? Что нам делать, скажи?!
Но Сташев-старший уже ничего не мог сказать.
— Отец?! Отец, очнись! Батя, что с тобой?! — Последний вопрос был явно лишний. Что с профессором — и так понятно. Его носитель, девушка-зомби, посмела отойти в мир иной в пункте назначения.
Чем не ирония судьбы? Зомби погибает, не давая тем самым уничтожить всех своих сородичей по биочипам. Вполне логичный поступок, не правда ли? На душе у Дана стало тоскливо. Казалось бы, он должен был привыкнуть к тому, что появления отца в мире живых кратковременны, что смерть постоянно настигает его физические тела, но по сути профессор не погибает — сознание его уходит в сеть слизней и ждет момента, чтобы вновь присоединиться к «варягам».
Но от привычки и понимания ничуть не легче.
Данила легонько шлепнул девушку — отца? — по щеке. Никакой реакции. Пульса как не было, так и нет. Искусственное дыхание и непрямой массаж сердца не помогли. Всё.
Поднявшись с колен, он выругался:
— Зомбак меня закусай! И что теперь, а?!
Ашот стоял, скрестив руки на груди и наморщив лоб, — типа обдумывал ситуацию. Мариша попыталась прижаться к мужу со словами, что все будет хорошо, любимый, ты только не раскисай, но Дану нынче претили нежности. В данном случае смерть отца — это не просто смерть любимого человека, это крах всего, ради чего они прошли через страшные испытания.
— Ну вот что теперь делать, а?
Надо же, они добрались до той самой лаборатории, где находится вирус, способный избавить человечество от мерзких слизней. Но они не в курсе, где именно находится вирус, как его запустить в пси-сеть. Даже как он выглядит, в чем хранится — и то не знают.
— Зомбак меня закусай! — Кулаки Данилы непроизвольно сжались.
И все же отчаянное положение — еще не повод сдаваться. Это доставщик четко усвоил сначала в теории в Училище, а потом уже на практике — на Территориях. Если в безнадежной ситуации не знаешь, что предпринять, делай хоть что-нибудь — хуже, чем если вообще ничего не делать, не будет.
Итак, надо еще раз осмотреться, а уже потом делать неутешительные выводы. Может, емкость с вирусом — пробирка? колба? титановый контейнер? миска с ложкой, которой надо вирус черпать? — стоит где-нибудь на видном месте, а вовсе не спрятана в одном из сейфов, и только и ждет, чтобы ее нашли и применили. Как ее, эту емкость, верно применить? Дык, рядом конечно же валяется инструкция, где подробно, черным по формату А4…
Глупо на это надеяться.
— Ищите, — все же скомандовал Дан и двинул в обход по лаборатории, внимательно осматривая все вокруг.
— Что искать, брат?
— Бутерброды с ветчиной, Ашотик. И тортик с заварным кремом. — Даже сейчас, когда все предельно серьезно, Мариша не смогла удержаться от подколки.
Растерянные, не знающие, что дальше делать, они стояли посреди лаборатории, глядя на оборудование, здесь собранное. До сих пор, кстати, стерильное и в рабочем состоянии.
— Брат, ты умный, ты у нас командир, вот ты мне скажи…
— Не сейчас, Ашотик, не надо. — Мариша верно уловила настрой толстяка и уберегла его от высказываний, из-за которых потом будет стыдно. — А то я припомню все, что ты наговорил на лестнице.
Ашот заткнулся и густо покраснел.
Шкафы, столы, сейфы эти чертовы и прочее. Дан заскрежетал зубами от бессилия. Ни малейшего понятия, как быть, что открывать! Короче, полный облом, всё зря. Платформа окружена косатками и кракенами, осьминоги небось уже забрались наверх, топают по пятам, скоро будут здесь… И вернуться на полуостров и добыть нового зомби, чтобы отец восстал из мертвых, «варяги» не смогут — да хотя бы потому, что «Большевик» затонул. Да и будь он на плаву, в баках пусто. Куда ни кинь, везде клин. Они обречены остаться здесь до самой смерти.
Которая, кстати, не за горами. Лучевую болезнь еще никто не отменял.
— Ашот, ты прав. — Данила нарушил затянувшееся молчание.
— Что, брат? Ты о чем?
— Ты прав, говорю. Я действительно умный, и я — командир. Но… Короче, приплыли. На этом наша миссия закончена. Поищем, что ли, столовую? Жрать что-то хочется. Может, тут консервы какие есть? Вдруг не протухли, а?
Мариша открыла рот и захлопнула, не сказав ни слова.
— Ты чего, брат? — Ашот округлил глаза. — Это я такое предлагать должен, а не ты.
— Да ладно, расслабься. Надо уметь проигрывать. Мы — ничто, это ты верно подметил. Мы настолько ничто, что это даже грустно. Так бездарно все провалить… — Говоря все это, Данила постепенно успокаивался. — У нас осталось мало времени. Надо бы прожить его по-человечески.
— Это как, брат? — Ашот недобро усмехнулся. — Типа будем подставлять друг друга, лгать и убивать, ненавидеть и завидовать? Нет, брат, я не хочу как человек. Я хочу как герой. Как Бахир. Как Гурбан. Как все наши, кого больше нет уже. И как твой отец, брат. Как он тоже.
У Данилы не было ни сил, ни желания с ним спорить. Он широко зевнул, не потрудившись прикрыть рот. Вся накопленная усталость навалилась на него, сломала стержень, не позволявший сдаться и плюнуть на все раньше. Но теперь-то чего уж напрягаться, терпеть зачем?.. И даже необычная серьезность Ашота не особо его удивила — надо же толстяку хоть когда-то взрослеть? Самое время, потом будет поздно, ха-ха.
— Зря, брат, руки опускаешь. Нехорошо получилось, я понимаю. Но это не конец, брат.
— Угу. — Дан закрыл глаза, проваливаясь в блаженную дрему. Он передумал куда-то идти, ему не нужны консервы. На голодный желудок помирать легче будет. — Не конец, а то. Самое начало, зомбак меня закусай.
— Мы — ничто, брат.
— Точно.
— И ты, и я. Мы — ничто. А раз я — ничто теперь, то… Я подсажу себе слизня. Позволю ему закрепиться на затылке. Я теперь зомби, брат.
— Ага… — Смысл сказанного Ашотом не сразу дошел до Дана. Он вскочил, сна как не бывало. — Ты чего несешь?! Ты в своем уме?!