Война
Шрифт:
Грасс вскоре откланялся, а я после его ухода всерьез задумался. Не переборщил ли я? Все-таки сорок лишних тулатов – деньги слишком большие, а местные грассы не столь богаты, как грассы соседних таретств. Сможет ли он найти сорок золотых монет? Сразу и сейчас! Сомнительно. Но воров надо наказывать. А нет лишних денег – пусть занимает, где хочет.
Тем временем процесс моего излечения продолжался, точнее, завершался. Лекарь по-прежнему надо мной колдовал, после его сеансов сильно хотелось спать, что я и делал. А в перерывах усиленно питался, уж больно зверский прорезался аппетит.
После
Пропал один из силетских грассов. Вместе со своим помощником грасс решил наведаться в одну из местных деревенек, которую он и раньше посещал. Женского тела грассу захотелось. А хотят ли виланки столь близкого внимания грасса или не хотят, у них не спрашивают. Тем более, сейчас война. Прошло несколько дней после отъезда грасса, а тот не возвращался. Посыльный своего господина в деревушке не обнаружил. Якобы тот туда и не приезжал. Может быть, в дороге неприятность какая-то случилась, на рилийцев нарвался? Да нет же. Деревушка неподалеку от этого замка – два-три часа езды, рилийцами здесь и вовсе не пахнет, тем более деревня расположена к востоку на самых что ни на есть силетских землях.
Какой вывод сделали местные грассы? Виланы убили благородного господина и его помощника, а теперь скрывают свое преступление. Разговор здесь короткий. В ту деревушку послали полсотни солдат, жителей схватили, пытали, но те никого не выдали.
А раз так, то виновата вся деревня. Всех жителей (их немного, человек сорок) пригнали к замку, а затем в местной рощице повесили. Эйрид частично это видел, а теперь, когда он рассказывал, его трясло. Особенно ему запомнилась казнь девочки лет двенадцати. Та плакала и умоляла: «Дяденьки, не убивайте меня!».
– Так что, и дети были?
Эйрид кивнул головой.
– Много?
– Много. А час назад появился тот пропавший грасс. Вместе с помощником. Он, оказывается, передумал и уехал в другую деревню.
Сказать, что меня потрясло, значит, ничего не сказать. Наконец я хрипло спросил:
– И что дальше было?
Эйрид пожал плечами. А я и сам понял, что дальше ничего не было. Ну, ошиблись, с кем не бывает? Не благородные же, да и война сейчас. Если уж они и грассов с семействами на корню вырезают, то виланов и подавно. Правда, еще теплилась маленькая мысль, что вернется эрграсс, разберется и... А что «и»? А ничего. Это же его грассы, оплот в борьбе за тарграсство.
Вот взять прошлый разговор с Куритье. Я Райчену нужен, по крайней мере, интересен. Но даже ради меня пойдет ли Райчен против грасса Шапетэ? А ведь тут все проще. Наказывать благородного не надо, только и дел-то, что заставить вернуть украденное. Причем украденное у грасса.
Что рилийцы, что силетцы, все они одним миром мазаны. Этим миром. Да и мой родной мир, он лучше? Я серб по отцу, и чем всё кончилось с косоварами? А те почище этих грассов действовали. И Европа вся такая из себя толерантная и мультикультурная. Дождутся, что через десять, максимум двадцать лет и у них своё Косово появится, только
Хорошо, что несколько дней меня никто не навещал, кроме лекаря, конечно. Но тот молчун. Не знаю, что я сделал бы, но получилось бы плохо. И для грассов, и для меня. А когда, наконец, в замок возвратился эрграсс Райчен, я уже был выдержан и холоден. И энергией накачен до упора.
Кто виноват в смерти сорока человек? Конечно, местные грассы, те, кто приказ отдавали. И скуку утоляли зрелищем. Но больше вина в этом Райчена. Он главный над ними, была бы его воля – навел бы порядок. Не хочешь наводить – тогда и ты виновен. Не можешь, силенок нет, чтобы с грасской вольницей справиться, тогда уходи, какой же ты претендент на тарграсство? Возможно, во мне бурлит юношеский максимализм. Не спорю. Но я такой, а не как эти.
К Райчену меня пригласили на другой день после его приезда в замок. Я, было дело, думал, что он меня сам навестит. Прийти к больному человеку – это нормально. Но я уже почти выздоровел, к тому же он эрграсс, а я вообще неизвестно кто. Непонятный человек, который умеет делать редкую волшбу. И, возможно, у меня есть в запасе и другие магические штучки. Одним словом, я темная лошадка, но сильная в волховании. А раз силен в магии, то должен сам себя вылечить. Так я думаю, что думают они. Тьфу, заболтался...
В кабинет к Райчену я вошел с гордым видом, разве что щеки не надувал. На фоне моей несколько истрепанной одежды это смотрелось не очень удачно. Но, во-первых, мне нужно вернуть деньги и меч, а во-вторых, разобраться, что от меня хочет эрграсс, а потом... благополучно сбежать, прихватив с собой Эйрида. Ему здесь не светит ничего хорошего. В лучшем случае используют, а потом выбросят, точнее, убьют. А используют только с одной целью – сделают из него знамя, как-никак он из такого важного рода. Может быть, даже тарграссом посадят, но потом все равно убьют. Причем быстро сделают, если Эйрид не окажется безвольной марионеткой. А станет пустым местом, ширмой, тогда, глядишь, протянет несколько лет, чтобы Райчену легче престол захватить для себя самого.
Ну вот, вошел я. Слегка поклонился (эрграсс все-таки), а затем, подождав несколько секунд и не дождавшись приглашения, нагло уселся в одно из кресел. Вижу, что эрграсс немного удивился, совсем чуть-чуть. Да и заметил я лишь потому, что ждал этого, а так бы и внимания не обратил – выдержка у Райчена еще та.
Тот молчит, меня рассматривает. Я тоже пока помалкиваю, а потом говорю:
– Господин эрграсс, прошу прощения за мой несколько неряшливый вид. Но, увы, меч мой исчез, да и деньги, чтобы привести себя в порядок, тоже растворились.
По чуть сузившимся глазам Райчена понял, что тот знает о вороватом грассе. Теперь жду ответа.
– Да, - Райчен чуть приоткрывает рот, из-за чего его слова как бы выдавливаются, - я наслышан. Это вызывает сожаление.
Я хотел продолжить, потери-то слишком велики, но в последний момент понял, что с Райченом продолжать разговор в таком русле опасно. Но мне что делать? Деньги, да и меч вернуть хочу! Брыкаться опасно, а не будешь этого делать, эрграсс сомнет и не поморщится. Властность так и прет из него.