Войны и кампании Фридриха Великого
Шрифт:
Поэтому Фридрих, как и его отец, рассуждал верно: если прусский крестьянин все равно служит из-под палки, безо всякого патриотизма, без настоящей верности, то не лучше ли оставить его у сохи, а в строй поставить иностранца или изловленного жандармами бродягу? Заставить его служить «усердно и исправно» — всего лишь дело техники, доведенной до уровня точной науки и сохраненной в течение всего правления Фридриха. Хотя во время Семилетней войны огромные потери регулярной армии заставили короля начать рекрутские наборы среди прусских крестьян, Фридрих и его генералы все равно оставались весьма низкого мнения о боевых качествах своих земляков. Поэтому после окончания войны несколько десятков тысяч крестьян были немедленно «демобилизованы».
Эти особенности комплектования и муштры сказывались даже
В каждом пехотном полку были сформированы две роты, получившие наименование «флигель-рот» (от немецкого Flugel — крыло). Они не входили в состав батальонов и становились на флангах полка, как бы окаймляя его. Во всех ротах батальонов фланговые получили статус «флигельманов». Керсновский совершенно справедливо комментировал это изобретение следующим образом: «В прусской армии все это имело свое основание. Пополняясь всяким сбродом, не имея никакого иного стимула, кроме капральской палки… прусская пехота нуждалась в отборных флигельманах, „сдавливавших“ справа и слева свою роту, нуждалась и в флигель-ротах, своего рода тактических фухтелях [9] , заставлявших полк автоматически держаться указанного капральскими палками направления».
9
Фухтель (Fuchiel — специальная палка для наказаний) — основное средство наказания за плохой строй и дисциплинарные провинности В прусской и русской армиях XVIII — начала XIX веков.
Большим недостатком Фридриха как полководца стала его боязнь преследования разбитого противника после нанесения ему решительного поражения, хотя полководец прекрасно понимал значение этого приема. Просто король справедливо боялся, что его армия растает, так как дезертирует, только он бросится в погоню за противником и железный кордон флигельманов потеряет монолитность.
В принципе, эта ситуация не выглядит чем-то из ряда вон выходящим с точки зрения общего положения в европейских вооруженных силах того периода. Сходной была эта проблема и в России: так, в одном из лучших армейских полков петровской армии — Бутырском — с 1712 по 1721 год дезертировал 361 человек, т. е. за десять лет свыше четверти штатного состава. По словам Керсновского, «часто беглые „сносили“ амуницию и оружие — фузеи, шпаги, иногда даже алебарды. Все это отнюдь не служило спокойствию на больших дорогах».
Офицерский же корпус состоял исключительно из дворян. Прусские генералы отличались дисциплиной и тренированностью, офицеры — отличной военной подготовкой. В начале правления Фридриха прусская армия располагала одним кадетским корпусом (в Берлине). После завершения Семилетней войны это военно-учебное заведение было расширено, а в дополнение к нему основано еще два: один в Штольпе (Померания), второй в Кульме (Восточная Пруссия). Кроме того, в Берлине открылась первая в стране военная академия для офицеров; король выписал для нее отличных преподавателей из Франции.
Все полки регулярной прусской армии именовались по фамилиям своих полковых шефов (не командиров!), как правило — генералов и представителей высшей аристократии. Хотя полкам присваивалась сплошная нумерация по старшинству их формирования (№ 1, 2, 3 и т. д.), она применялась только для учета в штабах. Поэтому очень любопытно читать кое-где проскакивающие у наших писателей пассажи, вроде: «Клейста король считал одним из лучших своих командиров и даже сформировал особый полк его имени».
С точки зрения тактики действий пехоты король Пруссии обогатил военное искусство только одной, но зато весьма важной новацией — знаменитым косым боевым порядком. Разрабатывая свой вариант господствовавшей тогда линейной тактики, Фридрих четко видел ее недостатки — громоздкость построений на поле боя и трудность, а зачастую невозможность управлять войсками в бою: длиннющие линии, движущиеся на врага медленным (чтобы, Боже упаси, не сломать строй и не разорвать
До Фридриха II прусская армия также строилась двумя равномерными линиями и вела фронтальный огневой бой при минимуме маневра (в том числе и атакующего). Король Пруссии усложнил линейный боевой порядок путем усиления одного из своих крыльев дополнительной, третьей, линией и стал применять так называемую «косую атаку», изобретенную еще Эпаминондом. Он выбирал для первой атаки один из флангов неприятеля и направлял против него один из его флангов, охватывая боевое построение противника и держа в то же время остальную часть своих войск сзади. Таким образом, он не только получал преимущество, вытекающее из охвата фланга противника, но и мог разгромить превосходными силами неприятельские войска, подвергшиеся атаке.
Массированное наступление на один из флангов противника проводилось несколькими эшелонами, причем батальоны, входившие в них, вступали в бой не одновременно, а последовательно, уступами — один за другим. Так, в знаменитой битве при Лейтене каждый гренадерский батальон шел в тридцати пяти метрах левее и сзади впереди идущего. Один из флангов усиливался дополнительной линией, а выдвижение войск и атака производились под углом к боевому порядку противника. Косой боевой порядок стал заметным шагом вперед в развитии линейной тактики: даже Ф. Энгельс в своем фундаментальном труде «Армия» писал: «Это был действительно единственно мыслимый метод, при помощи которого возможно было, сохраняя линейную систему, создать решающий перевес в силах на любом участке вражеской боевой линии».
Итак, прусский король практиковал построение войск в форме, при которой батальоны располагались уступами один за другим. Этот вариант линейного построения позволял наносить противнику серию последовательных все возрастающих по мощи ударов, так как в бой батальоны вступали не одновременно. Один фланг отодвигался от противника, а другой дополнительно усиливался и, напротив, выдвигался вперед с расчетом на охват фланга неприятеля.
Фронт прусской армии сознательно делался длиннее вражеского. Наполеоновский метод прорыва фронта врага в узком месте колоннами в свое время, разумеется, разом покончил с этой тактикой, но… до эпохи Наполеона оставалось еще полвека. Косой боевой порядок утратил свое значение только в конце XVIII века, когда войска революционной Франции приняли глубокие построения — сочетания колонн с рассыпным строем стрелков. Применение косого порядка прусской армией в Йена-Ауэрштедтском сражении 1806 года против французов, действовавших в глубоком боевом порядке, привело ее к беспримерно тяжелому поражению.
Усиленное отборными войсками (кирасирами в кавалерии и гренадерами в пехоте) и артиллерией крыло превращалось в атакующее. Двигаясь на противника «косой атакой», пруссаки стремились охватить его с фланга. При атаке сильным крылом более слабого фланга неприятеля последний не мог оказать атакованному участку помощи, поскольку его основные силы были прикованы к своему месту линейным построением. Кроме того, такой боевой порядок обеспечивал безопасность слабого фланга и не давал возможности противнику в свою очередь, охватить его: вражеским войскам потребовалось бы слишком много времени, чтобы придвинуться к слабейшему участку прусского построения и зайти ему во фланг и тыл, в то время как их самих уже крошила пехота и конница Фридриха. При этом король, в отличие от своих современников, не считал обязательной или даже желательной непрерывность линии своих боевых порядков. Были случаи, когда он разделял войска на две действующие независимо друг от друга части, одной из которых охватывал фланг противника. «С армией в 30 000 человек, — писал Фридрих, — можно победить, 100 000, если взять их во фланг».