Войны мозга. Научные споры вокруг разума и сознания

Борегар Марио

* * *

Материалистические теории, несмотря на их упрямую живучесть в научных кругах, не в состоянии разрешить задачу разума и мозга [22] . Нам нужна иная модель, чтобы сквозь ее призму рассматривать силу разума и его центральную роль во Вселенной. Эта новая точка зрения должна быть свободна от материалистских догм, отживших свое и мешающих науке исследовать перспективы, все это время бывшие прямо перед нами.

Подобно Фредерику Майерсу (одному из первых исследователей психологии бессознательного, или «глубинной психологии», оказавшему заметное влияние на Уильяма Джеймса и швейцарского психиатра Карла Густава Юнга), я верю: можно достичь грандиозного прогресса, если мы, опираясь на фундамент научного метода, подойдем к проблеме разума и мозга эмпирически [23] , уделяя приоритетное внимание знаниям, полученным из

наблюдений и свидетельств [24] . В последующих главах вы встретите обилие свидетельств, связанных с впечатляющими способностями разума и его фундаментальной основы, не поддающейся упрощению.

22

Однако научный мир далек от консенсуса по вопросу природы взаимоотношений между разумом и мозгом. Существует множество других теорий, пытающихся объяснить взаимосвязь между разумом и мозгом, – таких как функционализм, биологический натурализм, нейтральный монизм, панпсихизм. В этой главе я не рассматриваю их все, поскольку книга написана главным образом для непосвященных. Читателям, которые хотят больше узнать о других теориях, можно порекомендовать обратиться к таким научным работам, как «Кембриджский справочник сознания» (The Cambridge Handbook of Consciousness) и «Справочник по сознанию» (The Blackwell Companion to Consciousness).

23

Ради знакомства с трудами и взглядами Фредерика Майерса рекомендую прочитать превосходную книгу: E. F. Kelly and E. W. Kelly, eds., Irreducible Mind: Toward a Psychology for the Twenty-First Century (Lanham, MD: Rowman & Littlefield, 2007).

24

В науке не только наблюдения определяют теории, но и теории влияют на полученные в экспериментах результаты наблюдений.

Как вы убедитесь, многочисленные цепочки веских доказательств свидетельствуют о том, что ментальные явления действительно существуют и могут в значительной мере влиять на деятельность нашего мозга и тела. Кроме того, они показывают, что наш разум может воздействовать на события, происходящие за пределами нашего тела, и что мы можем осознанно достичь трансцендентных сфер – даже когда мозг явно не функционирует. И что самое важное, эти разнообразные цепочки доказательств указывают на то, что материалистические теории разума ошибочны: мы – не «всего лишь» сложные биологические машины и не компьютеры, сделанные из мяса. Реальность – обширная и сложная для понимания теория, которую мы только начинаем изучать. Она, как вы увидите в последующих главах, охватывает гораздо больше, чем просто физический мир.

Времена быстро меняются, особенно в том, что касается науки. Самые заманчивые и перспективные рубежи науки XXI века – квантовая механика, «облачные» вычисления, виртуальная реальность, – демонстрируют нам совершенно иные модели реального и возможного – в сравнении с теми, что допустимы в материалистической науке. Кроме того, они дают нам инструменты, с помощью которых мы можем исследовать природу взаимоотношений между нашим разумом – нашим сознанием, нашим «я» – и нашим мозгом. Великие достижения в науке делаются, когда мы следуем свидетельствам, куда бы они нас ни вели. Если наша цель и правда в том, чтобы достичь надлежащего научного понимания человеческого разума, значит, мы должны быть готовы принять во внимание все эмпирические данные по этому вопросу. На это и нацелены «Войны мозга», и я надеюсь, что к этому стремитесь и вы, читая эту книгу.

Глава 1

Способность веры исцелять и убивать

Эффект плацебо/ноцебо

Плацебо – это призраки, населяющие наш дом биомедицинской объективности, это порождения тьмы, это обличители парадоксов и разногласий в созданных нами определениях того, что именно в лечении является действенным и реальным.

Историк медицины

Энн Харрингтон [25]

25

Anne Harrington, The Placebo Effect: An Interdisciplinary Exploration (Cambridge, MA: Harvard Univ. Press, 1997), 1.

В конце 50-х годов ХХ века пациент, которого психолог Бруно Клопфер называл «мистер Райт», умирал от прогрессирующего рака лимфатических узлов в больнице Лонг-Бич, Калифорния. В том, что он умирает, не было ни малейших сомнений: опухолевые образования размером с апельсин быстро росли у него на шее, в паху, в области груди и живота. Его селезенка и печень были чудовищно увеличены, раз в два дня из его груди приходилось откачивать от одного до почти двух литров жидкости, чтобы он сохранял возможность дышать. По прогнозам лечащих врачей, ему

оставалось жить не больше двух недель [26] .

26

B. Klopfer, “Psychological Variables in Human Cancer,” Journal of Projective Techniques and Person Assessment 21 (1957): 331-34.

Однако мистер Райт не собирался умирать. Когда он узнал, что его лечащий врач, доктор Филип Уэст, участвует в тестировании нового препарата против рака, он возгорелся надеждой. Этот новый препарат, кребиоцен, поначалу казался чрезвычайно эффективным. Пациент уговорил доктора Уэста назначить ему эту революционную новинку. Тронутый отчаянием пациента и зная, что тот безнадежен, Уэст согласился.

Доктор Уэст сделал мистеру Райту инъекцию кребиоцена в пятницу днем. А в следующий понедельник врач с изумлением обнаружил, что его «умирающий» пациент разгуливает по отделению и перешучивается с медсестрами. Мистер Райт не просто выглядел так, будто ему лучше, – ему вправду полегчало. За выходные его опухоли начали таять, как снежки на раскаленной печи. Еще десять дней лечения экспериментальным препаратом – и практически все симптомы его заболевания исчезли. Казалось, кребиоцен одержал триумфальную победу, мистера Райта выписали из больницы, он вернулся к привычному образу жизни и, по всей видимости, исцелился.

Но через два месяца мистер Райт раскрыл газету и прочел статью, от которой мгновенно пал духом. Согласно предварительным отчетам, исследователи обнаружили, что кребиоцен не является эффективным в лечении рака. И, несмотря на предшествующее выздоровление, у мистера Райта сразу же начался рецидив, и опухоли появились снова.

Потрясенный таким поворотом событий, доктор Уэст в отчаянии прибег к последнему средству – обману. Убедительным и авторитетным тоном он объяснил пациенту, что газеты ошиблись и что кребиоцен – мощное средство против рака. Он объяснил мистеру Райту: его рецидив – следствие того, что назначенный ему препарат был из партии, испорченной во время хранения в аптеке, однако в больницу только что поступила новая – «суперочищенная, двойной концентрации», исцеляющее воздействие которой в два раза выше. Поверив ему, мистер Райт охотно согласился еще раз пройти курс лечения.

Исполненный надежды и веры, мистер Райт смотрел, как ему делают инъекции свежей дистиллированной воды – и верил, что это и есть чудодейственный кребиоцен. Эффект оказался таким же поразительным, как при первом введении препарата. Скопления опухолей опять рассосались, жидкость в груди исчезла, через несколько дней мистер Райт покинул больницу без каких-либо симптомов, полностью излечившимся.

В этом счастливом состоянии он пребывал еще несколько месяцев, до тех пор, пока не прочитал в газете отчет о финальном вердикте Американской медицинской ассоциации. В отчете подтверждались ранние предположения: кребиоцен совершенно неэффективен и бесполезен для лечения рака. Через несколько дней после прочтения этой статьи мистер Райт снова поступил в больницу в крайне тяжелом состоянии. Два дня спустя он умер.

* * *

Несколько лет назад журнал New Scientist опубликовал статью под заголовком «13 вещей, которые просто уму непостижимы» [27] :в ней перечислялся ряд научных аномалий, явлений, которые попросту не имели смысла с точки зрения общеизвестных знаний. Эффект плацебо, наша способность к самоисцелению или облегчению боли просто в результате веры в эффективность лечения независимо от того, «реально» оно или нет, значился в этом списке под первым номером. Как в случае с мистером Райтом, по-видимому, чем тверже мы верим в конкретное лечение – будь то таблетка-пустышка, инъекция соленой воды, проклятие шамана или официально одобренный Управлением по санитарному надзору (FDA) медикамент, – тем выше вероятность, что лечение подействует.

27

M. Brooks, “Anomalies: 13 Things That Don’t Make Sense,” New Scientist, March 19–25, 2005.

Некоторые материалистически настроенные ученые считают эффект плацебо аномалией и пытаются оспаривать его существование. К примеру, датские исследователи Асбьёрн Робьяртссон и Питер Гёцше обнаружили некоторые изъяны в более давних исследованиях, где фигурировало применение плацебо. На основании этой информации они выдвинули утверждение: есть лишь незначительные свидетельства тому, что подобное лечение дает реальный продолжительный эффект, отличный от нормального течения болезни [28] .

28

A. Hr'objartsson and P. C. G"otzsche, “Is the Placebo Powerless? An Analysis of Clinical Trials Comparing Placebo with No Treatment,” New England Journal of Medicine 344 (2001): 1594–1602.