Войны начинают неудачники
Шрифт:
– Нам нужна Жрица! – крикнул великий магистр.
– Знаю, – прорычал князь, – она идет.
В центре кабинета возник еще один портал, и, окруженная слабым зеленым сиянием, к месту схватки вышла Жрица. Ее густые пшеничного цвета волосы были рассыпаны по плечам, простое платье свободно обвивалось вокруг тела, а глубокие ярко-зеленые глаза сверкали ничуть не слабее огромных изумрудов, украшающих ее диадему.
– Скорее, Жрица! – не выдержал Рыцарь. – Мы еле справляемся!
Женщина подошла к обездвиженному Вестнику и подняла над его головой цветущую зеленую ветвь.
– Нет! – прошептал Любомир. – Всеслава, нет!
Кровь из его раны заструилась сильнее.
– Я призываю Колодец Дождей вернуть мне силу, отнятую Вестником, – глухо произнесла женщина. – Я требую это по праву жрицы Зеленого Дома.
Момент был выбран идеально. Обессиленный Вестник не мог одновременно сопротивляться натиску князя и Рыцаря, а также полностью контролировать Колодец Дождей. Всеслава отбирала энергию у Любомира, ветвь в ее руках наполнялась густым светом, а зеленое сияние вокруг поверженного колдуна стало медленно угасать. Его последние силы таяли.
– Смерть Вестнику! – прорычал князь, еще глубже вонзая коготь в тело противника. Правая рука колдуна стала стремительно чернеть, словно вбирая в себя окутывающий монстра черный туман.
– Смерть Вестнику! – повторил великий магистр, наблюдая, как пламя охватывает вторую руку Любомира.
– Не надо, – колдун отчаянно посмотрел на Всеславу.
Королева взмахнула ветвью:
– Смерть Вестнику!
– Нет!!!
Ослепительная вспышка озарила полутемный кабинет.
Когда Артем очнулся, все было кончено. Магическая битва завершилась, и все присутствующие приобрели свой повседневный облик.
Рядом с Артемом присел на маленький табурет великий магистр. Он оказался довольно старым мужчиной, с благородной седой бородой и большими, печальными глазами. Битва отняла у него много сил: повелитель Великого Дома Чудь тяжело дышал, руки его дрожали, а расшитая золотом рубаха была мокрой от пота.
В центре кабинета, отчаянно цепляясь руками за стол, пытался подняться на ноги Любомир. Выглядел он отвратительно: всклокоченные волосы, неестественно белая кожа, сведенные судорогой пальцы, зияющие отверстия на запястьях… Из страшной раны в левом боку колдуна сочилась кровь, щедро пропитывая белый шерстяной балахон.
Вестник умирал. Его безумный взгляд остановился на Всеславе, замершей около камина, губы задрожали, и на них выступила кровавая пена. Королева тихонько всхлипнула и сделала шаг назад.
– Не дайте ему произнести проклятье, ваше величество! – вымолвил чей-то голос.
Всеслава опустила глаза:
– Он не сможет.
Голос принадлежал Сантьяге. Это снова был он – высокий, подтянутый щеголь, правда, костюм комиссара был сильно испачкан и порван в нескольких местах, а галстук сбился набок.
– Где князь? – поинтересовался великий магистр.
– Ждет нас в Цитадели, – вежливо улыбнулся Сантьяга. – С вашего позволения, интересы Великого Дома Навь буду пока представлять я.
– Мы не против, – вздохнула Всеслава.
– Благодарю.
Ни королева, ни де Сент-Каре не удивились столь быстрому исчезновению князя: повелитель Темного Двора покидал Цитадель неохотно, только в чрезвычайных обстоятельствах и ненадолго. Артем с удивлением понял, что высшие маги Тайного Города не видели превращения комиссара в князя и наоборот и не знали, что князь и Сантьяга в сущности одна личность. Или не одна? Артем запутался.
– Мы должны довести дело до конца! – громко произнес комиссар.
– Оставь его в покое, Сантьяга, – попросила Всеслава. – Он умирает.
– Именно поэтому, – отрезал нав. – Мы должны быть уверены, что никогда больше в Тайном Городе не родится Вестник.
Великий магистр встал с табурета:
– Я согласен с комиссаром. Мы должны покончить с пророчеством раз и навсегда.
Всеслава отвернулась. Сантьяга поднял с пола стилет, приблизился к умирающему Любомиру и резко ударил его в грудь. Колдун жалобно всхлипнул.
– Прости меня, – прошептала Всеслава, на ее глазах выступили слезы.
– Мне нужно ваше сердце, Вестник, – словно извиняясь, произнес Сантьяга. – Пока оно еще бьется.
Используя стилет, как рычаг, нав рывком раздвинул ребра колдуна и вырвал из маленькой груди пульсирующий зеленый комок. Любомир плашмя упал на пол, и его тело охватило пламя.
– Прощай.
Великий магистр молча взял Всеславу за руку. Сантьяга подошел к жаровне, бросил на угли бьющееся сердце Вестника и вытянул вперед руку:
– Властью, данной мне силой тьмы, я проклинаю это сердце.
Над жаровней начал быстро сгущаться черный туман. Великий магистр встал рядом с комиссаром и тоже протянул руку:
– Властью, данной мне силой огня, я проклинаю это сердце.
Над жаровней вспыхнуло красное пламя.
– Ваша очередь, королева.
Третья рука простерлась над пульсирующим в жаровне комочком.
– Властью, данной мне силой земли, я проклинаю это сердце.
Жаровня задрожала. Три руки, три цвета соединились над ней, и тихий стон пронесся по комнате. Сердце Вестника ударило еще один раз и умерло.
– Ну, вот и все… – Сантьяга плюнул в жаровню и оглянулся. – Ортега, где вы?
– Уже здесь. – Воздух перед комиссаром сгустился, и из образовавшегося портала в комнату шагнул высокий мужчина в темно-синем костюме. – У меня все готово.
– Проводите наших гостей к князю, – приказал Сантьяга. – Я подожду остальных.
Ортега кивнул и галантно склонился перед женщиной:
– Прошу вас, ваше величество.
Королева шагнула в портал.
– Хорошая битва, – вздохнул великий магистр. – Нечасто нашим семьям приходится сражаться вместе.