Войсковые разведчики в Афгане. Записки начальника разведки дивизии
Шрифт:
Эта ошибка сыграла решающую роль в неуспехе действий десанта, так как там были расположены основные огневые средства банды Кази Кобира, о чем наши войска не знали.
Р.S. Все опубликованные фотоснимки десанта проявлены и напечатаны начальником связи разведбата старшим лейтенантом Валерием Мартынюком из фотоаппарата погибшего в этом бою корреспондента газеты.
Поиски специалистов
Первой боевой операцией, в которой я принял личное участие буквально с первых дней своего пребывания
Дело было так. 2 января 1983 года автобус с советскими специалистами: инженерами, техниками, инструкторами – всего 16 человек, утром выехал на свой объект – завод аммиачных удобрений в городе Мазари-Шариф. Он находился за городом в нескольких километрах и был в зоне ответственности нашей дивизии.
Буквально сразу после выезда из города автобус остановили несколько человек в форме афганских МВД – Царандоя. Вскочив в автобус, они сразу же застрелили шофера и еще одного из пассажиров, попытавшегося достать пистолет. Остальные сразу подняли руки, погибать они не хотели, да и оружия больше ни у кого не было. Один из бандитов сел за руль и автобус скрылся.
Надо сказать, что начало 1983 года для командования дивизии было сплошным черным днем. В ночь на 3 января в дивизии случилось чрезвычайное происшествие – «ЧП», как у нас говорят.
Сбежал к душманам солдат-водитель БТР рядовой Александр Воронов. Ушел ночью через боевое охранение. Воспользовался тем, что шел снег и сторожевые посты практически ничего не видели.
Накрывшись белой простыней, он сумел пройти незамеченным между постами боевого охранения. Причем прошел по минному полю, о существовании которого даже не догадывался. К сожалению, в те годы для контроля не применялись технические средства, которые могли бы обнаружить переход дезертира.
Это у пограничников работают радиолокационные станции наземной разведки в определенных секторах, сейсмические датчики и прочая электроника – мы всего этого не имели и полагались только на традиционные средства: сторожевые посты и минные поля.
Но, как видите, ни первое, ни второе не смогли его остановить. Проход через минное поле – это вообще шанс 2–3 % из 100. И этот подонок получил от фортуны эти 2–3 %.
Самым болезненным для командования дивизии было то, что Воронов служил в БАПО (боевом агитационно-пропагандистском отряде) дивизии, т. е. подразделении непосредственно подчиненном заместителю командира дивизии по политической части – начальнику политотдела дивизии.
Правда, начальник политотдела полковник Игнатьев этот вопрос решил быстро и кардинально.
Бронетранспортеры и, естественно, их водители в БАПО были внештатными, в частности, Воронов и его БТР принадлежали ремонтно-восстановительному батальону дивизии. Поэтому не составило особого труда состряпать задним числом приказ об откомандировании его в свою часть, т. е. дезертировал он якобы уже из своей части.
Командиру рембата в обмен на молчание пообещали хорошую замену в СССР и продвижение по службе.
Так что все остались довольны: Воронов, успешно дезертировавший и нашедший душманов, полковник Игнатов – не потерявший своего служебного и партийного лица, и командир рембата – получивший карт-бланш в дальнейшей службе.
Что касается дальнейшей судьбы Воронова, то в публикациях известного советского и российского журналиста Артема Боровика я прочитал, что в очередной своей поездке в США в середине 90-х годов он встречался с несколькими бывшими советскими военносужащими, проживающими там. В том числе и с Вороновым.
Не думаю, что жизнь у него там удалась. Алкоголь, наркотики, несколько лет, проведенных в тюрьме за нанесение ножевых ранений женщине, – все это мало напоминает сказку о благополучной жизни человека в «свободном мире», куда он так стремился.
Я же настолько презираю этого человека, что даже не помещаю его жизнеописание в очерке «Ваше благородие, госпожа удача…», хотя этому подлецу несколько раз здорово повезло: первый раз – на минном поле, второй раз, что выбрался из Афганистана и попал в США. Шансов на выживание у него было ничтожно мало, но, видать, тоже судьба.
Январь и половину февраля вся 40А разыскивала специалистов, а мы еще и Воронова. Основное внимание, конечно, было направлено на специалистов – это было делом чести ОКСВА.
Мы ежедневно выезжали в несколько кишлаков, где производили «зачистку». Однако результатов не было. Те данные, которые мы получали из агентурных источников, были явно недостоверными. Действовали практически наощупь. Логика подсказывала, что специалистов увезли куда-то в горы, скорее всего в ущелье Мармоль, расположенное километрах в 40 южнее Мазари-Шарифа, но для проведения операции там у нас явно не хватало сил.
Непонятна была цель похищения. Бандиты никаких требований не выставляли и на переговоры не выходили. Люди пропали как в болоте: ни слуху, ни духу.
И тем не менее ежедневно десятки подразделений выходили, выезжали, вылетали в предполагаемые районы нахождения специалистов и проверяли их. Не везде это проходило гладко.
В горах отстали от подразделения и были захвачены душманами в плен двое солдат-минометчиков 122 мсп. Параллельно с поисками специалистов стали искать еще и их. Нашли через месяц, при проведении Мармольской операции, точнее, их останки. Местные жители показали место их захоронения.
Что же случилось? Мотострелковая рота с приданным ей минометным расчетом уже несколько суток обшаривала кишлаки в горах. Действовали в пешем порядке, устали, конечно, смертельно. Вот два минометчика и решили немного отдохнуть. Проходя через разбитый кишлак, они незаметно вышли из колонны и спрятались в развалинах. Тыловое охранение их не заметило. Они согрелись и задремали. Проснулись уже в плену.
Душманы отвели их километров за 25 в горы, где содержали у местного крестьянина в качестве рабов. Никто их не охранял, а куда им было идти, кругом горы? Так они пробыли в плену две недели, стало невмоготу, и они решили бежать.