Воздается по вере. Любовь сама находит нас. Книга вторая.
Шрифт:
Вдруг случилось то, о чем она никак не предполагала. Волею случая она, как всегда летом, отдыхала и тренировалась в спортивном лагере вместе с другими спортсменами области, среди которых были братья и Валерка Овчинников. Волею судьбы в этот же лагерь забросило Машку Родову. И надо такому случиться, Валерка «положил глаз» именно на Машку. Когда стало известно, что возлюбленный провел вечер на свидании с Машкой, у Ирины случилась истерика, она призналась однокласснице в чувствах к хоккеисту. Маша на следующий день уехала из лагеря, предварительно пообещав страдалице никогда не вставать между ней и Валеркой.
Но спешный отъезд Марии не дал результатов. Ирина призналась своему «Ромео» в любви, рассказала о Машиной клятве. Тот молча воспринял информацию, скрипнув
Неизвестно сколько времени тянулась эта треугольная история, если бы в жизни Валерия не возникла Людмила. Людмила работала парикмахером в Доме быта, совсем не тайно вздыхала по бравому хоккеисту и, что самое ужасное, плевать хотела на любовные переживания Ирины. Надо отметить, Людмила это тебе не сердобольная Машка, ей сопли и слезы малолетки безразличны. Она взяла Валерку в оборот, забеременела от него и, в конечном результате, женила на себе. Ирина в сухом остатке потеряла всякую надежду на совместное будущее со своим избранником.
Желание забыть свою несчастную, неразделенную первую любовь, подвигло ее на решение покинуть Красногорск, искать счастье подальше от места, где все напоминало о НЕМ. Она выбрала Томск, поскольку уже была наслышана об этом чудесном студенческом городе. Конечно, совсем немало важную роль здесь сыграла новость о том, что туда же направляется Мария. Иметь в подругах такую искреннюю и порядочную девушку для Ирины было очень приятно.
У Марии для отъезда нашлись свои причины. В ее семье основную законодательную и воспитательную функцию исполнял глава семьи Вадим Андреевич Родов. Только он решал кому, чем и когда заниматься. Он, принимая решения, сам нес ответственность за них. Без согласования с ним, в доме не происходило никаких событий. С Марии, как со старшей дочери, спрос был особый. Внимательно приглядываясь к девочке, он понимал, что она, безусловно, ребенок не без способностей, но ничего особенного собой не представляет. В то же время, обладает весьма и весьма неоднозначным, непростым характером. Лидерские данные, некоторая самоуверенность, даже упертость, вызывали у него раздражение.
Младший сын Женька не отличался способностями. Долгое время, в силу сложившихся обстоятельств, проживал с дедушкой и бабушкой в Зареченске, что нанесло, как он считал, вред воспитанию ребенка. Он трудно сходился с другими детьми, был плаксивым и несамостоятельным. Вадим Андреевич пытался повлиять на сына, но время уже упущено, приходилось мириться с недостатками, набраться терпения и потихоньку править дефекты.
У Марии сложилось свое мнение относительно семейных взаимоотношений. Она считала, что отец к ней специально придирается, рассматривает каждый поступок под микроскопом и умышленно ищет в ней самой и ее поведении недостатки. На взгляд девочки, она училась хорошо, но отец всегда был недоволен ее успехами, при этом не замечал слабенькой успеваемости Женьки. Машу ругали за редкие тройки, в то время, как для брата это оценка являлась расхожей, частенько закрывали глаза на его двойки. Женька ничем не интересовался, либо играл дома, либо бегал с ребятами младшего возраста во дворе.
Занятия бальными танцами и репетиции в театре, откровенно вызывали возмущение у Вадима Андреевича. Он считал, что такие занятия ни к чему хорошему не приведут. Пустое времяпрепровождение. Никакого артистического таланта у дочери он не замечал. Кривляние на сцене, перед людьми, осуждал. Все свои мысли непременно высказывал в кругу семьи, чем причинял боль дочери. Однако то, как девочка реагирует на незаслуженные упреки и, вообщем, оскорбления в свой адрес, его не заботило.
Маша постоянно ощущала себя дурнушкой в купе с плохушкой. Из критических выступлений отца получалось так, что ей, абсолютно ничего собой не представляющей бездари, высшее образование
Чем старше становилась Маша, тем сложнее становились ее отношения с отцом. Девочка приняла решение покинуть отчий дом, поехать поступать в институт подальше от родителей. Даже если не поступит, все равно назад не вернется. Будет работать, заниматься и на следующий год опять поступать. А куда ехать? Да какая разница? Лишь бы подальше. Томск стал наиболее приемлемым вариантом.
На самом деле Ирина и Мария бежали из Красногорска в новую, взрослую жизнь из желания освободиться от существующих обстоятельств. Ирина освобождалась от зависимости несостоявшейся любви, а Маша от давления отца. Обеим девушкам хотелось перемен. Они двинулись на встречу судьбе.
Поезд, лениво перестукивая колесами, проплывал вдоль перрона. С каждым метром, его движение становилось все медленнее. Наконец. Вагоны в последний раз дернулись и замерли на месте. На перроне редкие встречающие, носильщики с тележками спешили вдоль состава. Через минуту после окончательной остановки, как по команде, двери вагонов распахнулись. Из них с чувством собственного достоинства и начальственным видом, появились в форменной одежде, проводницы. Каждая заняла положенное место около раскрытых дверей, словно у королевского трона. Началась выгрузка пассажиров.
Мужчины и женщины, с детьми и без детей выходили суматошно, наступая друг другу на ноги, расталкивая локтями и при этом, ругаясь, случалось, нецензурно. Они вытягивали из узких дверей багаж в виде объемных сумок, ящиков, чемоданов и коробок. В отличие от серьезно упакованных семейных пар, молодые люди выпрыгивали из вагонов налегке, весело и непринужденно, с рюкзаками за плечами и гитарами в руках.
Пассажиры суетливыми ручейками вытекали из вагонов. По мере продвижения к выходу в город, ручейки сливались в бурный поток прибывших и образовывали шумную людскую реку. В этой полноводной реке можно плыть исключительно по течению. В противном случае активное, бурлящее течение с чемоданами и всевозможной кладью, норовило «смыть» преграды на своем пути, всех тех, кто осмелился «плыть против течения» или зазевавшихся участников процесса.
Вместе со своим ручейком одного из вагонов, на многолюдный перрон «вытекли» две немного растерянные подружки. Подхваченные общим потоком, они, было, направились к выходу, но вовремя спохватились, неумело сопротивляясь общему движению, прибились к лавочке, стоящей чуть в стороне. У каждой из девушек в руках небольшая объемная болоньевая сумка темной расцветки, скорее всего набитая какой-то одеждой. Подружки, как две маленькие, беззащитные синички под людскими ногами, суетясь и увертываясь от спешащих граждан, щебетали что-то друг другу и оглядывались на тот самый вагон, из которого вышли пару минут назад.
Судя по всему, девчонки кого-то ожидали, но тот не спешил, и поэтому подружки нервничали. Наконец, они дружно расплылись в улыбке и радостно замахали руками.
– Эй, мы здесь! Здесь! Идите сюда! – стараясь перекричать толпу, взывала Ирина. – Ребята, мы здесь!
Маша, не дожидаясь реакции тех самых ребят, вскочила на лавочку, подняла над головой свою круглую, легкую сумку и подхватила вслед за подругой:
– Мы вот они! Идите сюда – а – а!
Толи от долетевшего до ребят призыва, толи оттого, что Маша, стоя на лавочке, с сумкой над головой заметно выделялась на фоне толпы, три молодых человека быстро сориентировавшись, двинулись в направлении девчат. Продвижение затруднялось неослабевающим потоком прибывших пассажиров и тем количеством багажа, который тянули за собой молодые люди. Глядя на них, становилось понятно, почему две подружки вышли из вагона налегке. Их багаж галантно перемещали вдоль состава, три молодых кавалера.