Воздушная кукуруза

Жигалова Ульяна

Карина дочери не рассказывала об отце, как могла, следила за учебой и требовала хороших знаний. Девочка к 13 годам уже неплохо знала английский, занималась танцами, и, хотя у нее не было маминой тонкой фигурки, была вполне изящна и неплохо двигалась.

Она побаивалась бабушку, но не мать, и дома всегда капризничала и кричала на мать, будучи послушной у бабушки в выходные. Мать скрывала все их конфликты, а бабушка по-прежнему баловала девчонку подарками. Карина случайно узнала, что Маринка уже к тринадцати годам начала дружить с мальчиками, требовала шоколадок и жвачку за свидание, поход в кино. Каринке пеняли другие родители, но она не огорчалась, вон

у Ляльки сынок, Ванька попался на том, что отбирал деньги у малышни. А тут, подумаешь, девочка попросила шоколадку. Про то. Что они не просто «дружат», что дочь уже спала со старшими парнями, она узнала много позже. Да, про секс за деньги она узнала, когда дочери было около шестнадцати лет! Господи, за что ей такое?? А так хорошо все начиналось…

…Они вновь начали встречаться с Павлом, Артем как-то сам незаметно исчез, чему она была рада. На Павла возлагались большие надежды, но увы – безуспешно. Быть бизнесменом, работать на себя Павлу очень нравилось, ему доставляло удовольствие, видеть, как по его слову все крутилось, вертелось и превращалось в деньги. Над ним больше не было начальников, а его слово было законом. Полное отсутствие бюрократии позволяло решать проблемы быстро, результаты вдохновляли. Он очень много работал, почти каждый день до ночи, и оставлял себе один день для встреч с женщинами. Да, именно с женщинами, потому что одна Карина его не устраивала, да и вокруг появлялось много молодых умненьких девочек, на фоне которых девушка была просто ограниченной. Но связь тянулась, более по привычке, чем от чувств, хотя он и видел, что девушка ждет большего.

Павел реконструировал свой заводик с помощью шведских инвесторов, его продукция шла на экспорт в Европу, работа стала приносить больше, чем нужно, и он заскучал. Купил крутую машину и квартиру, нанял вертолет для охоты в диких местах, слетал убил лося, в следующий раз – и медведя. Съездил на Сейшелы с девочками. Ну и все, скучно же. Даже секс стал приносить меньше удовольствия. Попробовал травку, кокс. Испугался подсесть, бросил.

В поисках острых ощущений, Павел нашел тайный бордель, где услуги оказывались с садомазохистским уклоном, по желанию клиента. Под легкими наркотиками, курили анашу, в основном, или кальян, заряженный чем-то приторным и сносящим крышу. Причинять боль или ощущать на себе удары плеткой, было ново и сладко. Запретные удовольствия, недоступные простому люду, казались ему «элитарными», и мужчина стал завсегдатаем.

Паша пробовал плети, наручники, секс с несколькими девушками, и неожиданно для себя получил бешеное удовольствие, просто придушив проститутку. С тех пор пристрастился к этим запретным утехам, хотя платить за них приходилось вдесятеро больше, и только в долларах. Он не скрывал от подруги свои «забавы», но Карина не обращала внимания, цеплялась за него и уйти не пыталась.

И позволяя себя все, однажды он совершил ошибку, из которой не мог выбраться сам. Карина согласилась помочь, но поставила условие.

– Я тебе помогу, но ты женишься на мне и сделаешь меня совладельцем твоего бизнеса. Мне надоело быть любовницей и раздвигать ноги за тряпки. – Голос был полон решимости и холоден. Теперь, когда она видела Павла таким … трусом и размазней, она его совсем не боялась.

– Я согласен, на все согласен. Только помоги мне.

Свадьба была умеренно шикарной, пришлось купить квартиру побольше. Карина была счастлива, Павел же чувствовал себя в западне. Секс прекратился, ей пришлось переехать в другую спальню. Родилась дочь, а он фактически не заметил её рождения.

Павел подсел на наркотики почти сразу после свадьбы. Его мучили кошмары, страх заставлял закрывать шторы и бояться оглянуться. Он разговаривал с невидимками, и вообще выглядел так, как будто у него белая горячка. Женщине пришлось спать с берушами, муж иногда с криком вскакивал по ночам.

Он пил, пил много

и каждый день, вырубался, где придется, мог уснуть на полу в зале, тогда Карина укрывала его пледом и шла спать. Ночью, через закрытую дверь она слышала пьяные крики, разговоры и метания. Это было мучительно, но самое удивительное, в шесть утра Павел неизменно вставал, принимал холодный душ, брился, приводил себя в порядок и ехал на работу. От жены требовалось предоставить безупречно выглаженный костюм, который вечером опять превратится в тряпку. Выглядел Павел пока еще отлично, только красная сетка на белках глазах выдавала проблемы.

С наркотой было не так явно, он становился возбужденно-разговорчивым, лез с нежностями, приставал к жене, долго не мог уснуть, зато спал без криков. На все вопросы жены отвечал:

– Сама знаешь…

Ко всем проблемам Карины добавился шантаж. К ней привязалась парочка бомжей, которые несли какую-то чушь, и обещали рассказать в милиции и газетам. Женщина боялась огласки и отдала сначала пятьдесят, потом сто тысяч. Потом услышала их пьяное бахвальство, и поняла, что скоро к ней за деньгами будут ходить все окрестные бомжи. Отхлестав Павла по лицу, выгнала из дома, велев разобраться. И он пропал на несколько месяцев первый раз.

В душе Павла поселилось отчаяние, когда Карина отправила его говорить с бомжами. Он не мог найти слов, и предложил бомжам для начала выпить и поговорить. Устроились выпивать в старой беседке, в заброшенном детском саду, Павел набрал выпивки и жратвы. Сам не кривился, пил наравне из грязного стакана, потом что-то плел про баб, рассказывая про измены жены. Мужики кивали, понимая его и поддерживая, что все бабы – суки. К ночи они согласились с ним, что все бабы стервы, и они друзья навеки.

Павел рыдал, бил себя в грудь, говорил, что мечтает уехать из этого города. Бомжи, растирая пьяные слезы и сопли, звали в соседний городок, где жить легче. Павел обещал купить билеты, и уехать вместе с ними. Утром его разбудили еще до света, налили полстакана водки, и друзья – «корефаны» пустились в путешествие. Как ни странно, карманы никто не вывернул, деньги и карты были целы. Хватило на баню, чистую одежду и билеты на электричку. Ехали долго, выпивая и закусывая солеными огурцами из банки. К ним подсаживались новые друзья, наливали всем, на станциях покупали самогон у бабок, и ехали дальше.

Дальше все слилось в сплошной туман или фильм ужасов, Пашка постоянно был пьян, бомжевал в соседнем городе, пока не кончились деньги. Бомжи – Рыжий и Ниппель, так как Пашка не гнушался с ними жить, давно решили, что Паха – свой. Что там варилось в алкоголическом тумане, неизвестно, но «корешки» ему даже сочувствовали. Так и сгинул бы мужик в алкогольном болоте, если бы однажды не нарвались они на паленую водку.

Его братаны, ослабленные многолетними скитаниями, загнулись в больничке, а он выкарабкался. Отлежался, отмылся и поехал домой. Работать он больше не хотел. Карина с трудом справлялась с работой на заводе. Денег было мало, но на выпивку Пашке каждый день хватало.

Иногда он приставал к Карине с бредом, который ее пугал неимоверно, так разбудив ее ночью, он жалобно просил:

– Скажи ей, пусть она уйдет, пусть оставит меня в покое! Она все время приходит ко мне, ложится рядом и говорит, говорит…

Все время пока Павел тонул в наркотическом тумане, Карина работала в дирекции завода, где ей принадлежало 20 процентов акций. Однако знаний кругом не хватало, учеба заочно плюс ребёнок, дорога – фактически она проводила на работе всего 2-3 часа в день. Управляющий и акционеры быстро почувствовали ослабление власти Павла, и доходы неустанно снижались. Женщина билась как птица, но эти цифры, эти договора, они все были непонятны. Почему вырос в пять раз процент отходов? Лес купили плохой. Почему списали партию товара, появилась синева, плохо хранили, Европа не берет такие дефектные материалы.