Вожделение
Шрифт:
Такие ощущения ему не нравились. Было нестерпимо сознавать, что он стал зависеть от Миа и успокаивался только в ее обществе. Озабоченный кретин — недопустимое поведение в его возрасте и при его опыте.
Увидев, что звонит мать, Гейб поморщился. Нет уж, пусть пообщается с голосовой почтой. С этой мыслью он вошел в лифт, решив перезвонить из кабинета. Ее слова не предназначались для чужих ушей.
Этаж встретил его тишиной пустых кабинетов. Безлюден был и коридор, по которому он направился в свой кабинет. Миа появится еще часа через полтора, а Гейбу уже не терпелось
Увы, пока он не слишком преуспел.
Гейб набрал номер матери и дождался ответа.
— Мам, это Гейб. Извини, что не сразу ответил на твой звонок. Я ехал, и мне было не очень удобно разговаривать.
— Ты не поверишь, — сказала она убитым голосом.
Мать явно не собиралась ходить вокруг да около.
Гейб вздохнул и откинулся в кресле, уже зная, что его ждет. Но все же изобразил неведение:
— Во что я не поверю?
— Твой отец заявил, что хочет вернуться! Ты представляешь? Вчера вечером он приезжал сюда.
— А ты сама чего хочешь? — осторожно поинтересовался Гейб.
Мать запнулась, повисло долгое молчание. Она явно не ожидала, что он останется спокоен. А может быть, даже не задумывалась, чего же ей хочется.
— Он говорит, что не спал с теми женщинами. Уверял, что любит меня, хочет вернуться. Называл свой уход величайшей ошибкой в жизни! — воскликнула мать. Чувствовалось, что она заводит себя. — Он купил дом. Гейб, ты слышишь? Дом! Кто-нибудь купит дом, если не собирается уйти и забыть ту, с кем прожил столько лет?
— Ты ему веришь?
Последовала очередная пауза. Затем мать тяжело вздохнула, и Гейб представил, как она сидит, понуро опустив плечи, готовая вот-вот расплакаться.
— Не знаю, — наконец ответила мать, и голос ее был полон скорби. — Гейб, ты же видел снимки в газетах. Даже если он и не спал с этими девками, люди будут считать иначе. А теперь он приползает ко мне, потому что, видите ли, сделал ошибку. После всех унижений, через которые я прошла, после всего, что мне пришлось вынести, он ждет, что я возьму и прощу его? И мы продолжим жить вместе, словно он не бросал меня на сороковом году совместной жизни?
Гейб помалкивал, потому что сказать ему было нечего. Он не мог решать за нее, равно как и не мог ратовать за возвращение отца. Он знал, что она чувствует. Очень хорошо знал. Судьба посмеялась над ним, заставив в один день выслушивать покаяния отца, желавшего вернуться к матери, и мольбы его бывшей жены. Нет, он никогда не позволит Лайзе вновь войти в его жизнь. И он хорошо понимал чувства матери, ошеломленной и возмущенной отцовским визитом. Гейб будет последним лицемером, если начнет подталкивать
— Мама, я понимаю, почему ты сердишься, — сказал Гейб. — И я тебя не упрекаю. Но ты должна поступить так, как хочется тебе. Разберись, в чем счастье, и наплюй на чужие мнения и чужие слова. Ты его по-прежнему любишь?
— Конечно люблю, — взволнованно ответила мать. — Этому не пройти ни через месяц, ни через два, ни даже через год. Нельзя прожить с человеком тридцать девять лет и мгновенно разлюбить его лишь потому, что ты ему больше не нужна.
— Не спеши, — посоветовал Гейб. — Ты правишь бал, мама. Отцу придется попотеть, чтобы ты поверила в искренность его слов. Не будет никакой беды, если ты подождешь и все взвесишь. Никто не просит тебя соглашаться прямо сейчас.
— Ты прав, — отозвалась мать. — Я и не соглашусь. Слишком многое придется разгрести. Я люблю его, но и ненавижу за то, что и как он сделал. Я не забуду эти снимки, где он стоит под ручку с очередной стервой. Вчера смотрела на него и все равно видела их физиономии.
— Я просто хочу как лучше для тебя, — отозвался Гейб. — Неважно, что это будет. Я тебя поддержу, как бы ты ни решила поступить.
В трубке послышался новый вздох, и Гейб уловил в материнском голосе слезы. Он сжал зубы, стиснул кулак. Будь проклят его папаша за все, что натворил.
— Спасибо, Гейб. Я благодарю Бога за то, что у меня есть ты. Не знаю, как бы я справилась в одиночку.
— Я люблю тебя, мама. И всегда готов тебя выслушать.
Теперь он чувствовал, что она улыбается.
— И я тебя люблю, сынок. Наверное, тебе уже пора приступать к работе. Ты сегодня приехал совсем рано. Помнишь, мы говорили про отдых? Подумай. Нельзя же так напрягаться. Пожалей себя, Гейб.
— Не волнуйся, я обязательно отдохну. Береги себя. Договорились? И если что-то понадобится, сразу звони. Ты знаешь, для тебя я никогда не бываю слишком занят.
Попрощавшись с матерью, Гейб отключился и покачал головой. Значит, отец сделал первый шаг. Выходит, это не было минутным раскаянием. Отец в тот же день отправился к бывшей жене и начал долгий тернистый путь к примирению.
Гейб занялся электронной почтой, то и дело поглядывая на часы. Чем меньше времени оставалось до прихода Миа, тем сильнее он возбуждался. Дважды он собирался было послать ей эсэмэску и спросить, где она находится, и дважды откладывал мобильник. Незачем показывать свое нетерпение.
В ящике стола лежала последняя затычка, которую он намеревался вставить Миа, чтобы облегчить анальный секс. Стоило ему представить ее перегнувшейся через стол и вообразить ягодицы, разъятые затычкой, как член мгновенно встал колом. Гейб не мог дождаться, когда вместо затычки в ее заднице окажется его член. Его нетерпение нарастало. Он хотел полного доступа к ее телу. Он дал ей достаточно времени приспособиться к его запросам. Настала пора полностью погрузиться в его грязные, разнузданные фантазии.