Вожделение
Шрифт:
Вообще, терпеть мужа Регины оказалось достаточно трудно. Я уже успел пожалеть о решении сделать его своим персональным водителем.
Слишком много жизни в нем, излишней суеты и желания пообщаться в те моменты, когда мне требовалась тишина.
А ещё — он был с ней. С Региной.
Гораздо ближе, чем я. Приходил с работы, лапал своими руками, ложился в кровать, занимался сексом.
Стоило представить только их вместе, как внутри просыпалась чернота, еле сдерживаемое желание устранить соперника, расчистить дорогу.
Но не
А пока, чем больше я наблюдал за этим лопухом, тем сильнее удивлял меня выбор Регины. Как она, со своей внешностью, фигурой, могла выйти замуж за него? Без особых перспектив и ума.
Он был просто никакой. Не слишком догадливый, не особо умный, не богатый. Или ей такой и нужен был?
Об этом я тоже много думал.
Так или иначе у людских поступков прослеживалась определенная логика, здесь же я ее не видел. Или мне просто не хватало деталей головоломки, чтобы понять мотив Регины. В большую и светлую ее любовь к мужу я верить отказывался.
— Жди, — сказал водителю, поправляя перчатки. По ступенькам клиники поднялся, здесь меня уже ждали.
— Доброе утро, Максим Евгеньевич! — администратор расплылась в широкой улыбке, — пройдёмте, Вас уже ждут.
Она папку со стола взяла, и вперед меня пошла. Халат ягодицы обтягивает, походка плавная, от бедра. Видно, что понравится старалась, но не выходя за границы разумного, а мне неинтересно было.
Отметил для себя, что девушка красивая — но не Регина. Все не то.
Мы зашли в кабинет. За столом сидел врач, в светло-зеленой форме, писал что-то сосредоточенно за ноутбуком.
Клиника дорогая, одна из лучших в России. И врач этот — нейрохирург от бога.
— Чем порадуете?
Сел напротив, пододвигая стул поудобнее. В чудеса я давно не верил. В возможности денег куда больше, но бывает, что даже они не способны творить чудеса.
Хирург мои снимки взял. Голова на них смешная, нелепая какая-то, глаза торчат как два шара.
А где-то сбоку — аневризма. Бомба замедленного действия, которая может рвануть в любой момент.
Она и похожа на бомбу была, такой же мешочек округлый, с левой стороны головы, почти за глазом.
— К сожалению, размер резко увеличился, — я слушал равнодушно, не испытывая особого волнения.
Четыре года назад эта новость меня поразила, выбила из колеи. Обследование, чтобы выявить причину частых головных болей. Я вообще никогда к врачам не обращался в своей взрослой жизни. Из болезней — ветрянка в детстве, от которой остались на затылке следы, и ОРЗ. Я считал себя абсолютно здоровым, до тех пор, пока на МРТ не обнаружили аневризму.
Незнакомое слово, которое ничего за собой не несло. Спросил только — не рак же? Не рак, ну тогда не страшно.
Как оказалось, все не так.
— Что дальше?
— С такими размерами операцию уже нельзя откладывать.
— Вы же знаете, — начал раздражаться, но врач перебил:
— Знаю, Максим Евгеньевич. Трепанация —
Он ещё что-то говорил, а я по столу пальцами отбивал. Дурацкая привычка.
Мозги — самое ценное, что у меня есть. Свою голову я никому не дам вскрывать. Стоило только представить себя с распотрашенной башкой, в которой копаются хирурги, как эхом отозвалась головная боль.
Не позволю.
— Сколько у меня есть времени?
Врач на меня посмотрел:
— Может быть день, может — годы. За последнее время она почти в два раза увеличилась.
Я ничего отвечать не стал, вышел из кабинета, оплатил прием. На пороге клиники остановился.
Снег шел. Белый, пушистый. Оседал на деревьях шапкой. Новый год скоро, десять дней осталось. Сколько мне осталось — неизвестно.
Алексей, заметив меня, подъехал ко входу. Я стряхнул с волос снег, садясь позади него. Теперь, когда время стало ещё ценнее, а желание жить острее и ярче, медлить было бы слишком расточительно.
Я хотел его женщину. И хотел ее прямо сейчас.
Глава 7
— Регинка, тебя шеф зовёт, — Мила, помощник директора, меня пальцем поманила, — все бросай и беги.
Мы с девчонками переглянулись, Лидия Ивановна нахмурилась, взирая на меня поверх прямоугольных очков.
За годы работы здесь ни разу меня к себе Анисимов не звал, нужды не было. В бухгалтерию он заглядывал часто, здоровался со всеми, перекидывался парой фраз и дальше по делам шел.
А сегодня — позвал.
Я плечами пожала, надо так надо. Немножко волнительно было, но шла я спокойно: работу делала всегда вовремя и без ошибок, свое дело я знала и любила. Три раза в косяк дверной стукнула, робко спросила:
— Можно? — и в шефовы пенаты заглянула.
Начальник за столом сидел и карандаши точил. Была у него такая привычка, над которой все потешались, Милка говорила, что в серьезные моменты он карандаши под ноль стачивал.
А сейчас у него в руках огрызок маленький был, четвертинка карандашная. Тут-то и ёкнуло: ещё ничего плохого не случилось, а предчувствием появилось.
Нехорошее предчувствие.
— Звали?
Анисимов губы пожевал, потом кивнул на кресло рядом с его столом.
Я села аккуратно, спина прямая, ладони на коленях. Разглядывать шефа было не удобно, да и чего я там не видела? Поэтому пялилась на его стол. Из-под клавиатуры уголок визитки торчал, черный, с серебристым течением. Отсюда толком не разобрать, что написано, вот на него я и смотрела.
— Тут такое дело, — начал Анисимов, а потом застопорился, взял паузу, поднимаясь. "Эк его распирает", — подумала, наблюдая, как он к шкафу с документами отошёл. — В общем, Регина, мы фирму сокращаем. И твою должность.