Возлюбить ближнего своего
Шрифт:
– Ну погоди, может и правда некогда, ты же знаешь она старшая среди детей, все заботы по хозяйству на ней, мать на работу на поле ходит, отчим полукалека нигде не работает, пьет – на тот момент мне было искренне ее жаль – Плохо, что ей всего пятнадцать, и мы не можем забрать ее к себе.
Но как бы то ни было, они все равно встречались, сын уезжал раньше с училища и ждал возле школы, когда она выйдет. Полчаса, может минут сорок, сидели в машине, недалеко от дома. Это было начало 2015 года, на 23 февраля она подарила ему небольшой подарок, видимо выпросила у матери деньги. На 8 марта мать отпустила ее с Антоном в райцентр, где уже он купил ей цветы с подарком, нафоткался от души и сразу же выложил в сеть, как свидетельство их отношений.
Для меня же их отношения
Но что меня уже конкретно возмутило в душе, так это то, что она по утрам стала подходить к тому времени на нашу улицу, когда Антон выезжал в училище. Но подходила не одна, а со всей младшей “сворой”, которую сопровождала в садик. И они все лезли в машину, даже не обчищая ног, марая сиденья и оставляя кучи грязи на поликах. Опять знак! Сыну я сказала. “Не твое дело!” “Не мое дело? Если я и приму ее в дом, то мне вся семейка их, тут даром не нужна!” А знак в том, что как бы мимо меня, со всем “приданным” в дом.
И тут пришлось задуматься, а на фига она мне была нужна вся эта многодетная семейка, ведь Ирку то, от нее не отрежешь. Все “по-родственному” попрутся сюда. Старший Иркин брат к Антону, младшая сестра как одноклассница, и уже родственница к Аленке, мамаша ко мне, со всеми своими бесконтрольными “младшими”, тем более что живут в 100 метрах от нас.
В чем была моя ошибка, когда я засветила Антону Иркину кандидатуру, можно сказать в невесты? Во-первых, зная по Меняйлову, что дочь будет похожа на мать, и неосознанно все равно станет ее шаблоном – в матери я видела (хотела видеть в дочери) только положительные черты (трудолюбие, скромность, любовь к детям), но не захотела читать открытую книгу – прожитую жизнь самой матери. Почему она построила ее таким образом, зачем нарожала шестеро детей, последних четверых от уголовника, с которым и мучается в настоящее время, ишача теперь на всех на поле? Кто ей виноват? Тупой ответ: ”Так получилось!”
А почему ТАК получилось? Может потому, что думала не головой, а тем что ниже? Что равносильно, вообще не думать, а жить инстинктами. Но кто я такая, чтобы судить ее, сама-то я первую половину жизни, прожила не лучше! Однако обсуждать надо, хотя бы со своей дочерью, чтоб показать на живом примере, как можно собственноручно превратить свою жизнь в дерьмо, чтобы потом хлебать его полной ложкой.
Итак, чего положительного я еще увидела у матери? Отличную фигуру! Немного младше меня, она была прекрасно сложена, с небольшой грудью и приятными бедрами. Но несколько выше меня. А Ирка в свои 15 лет уже была одного роста с Антоном, и переросла бы его, поэтому плюс превратился в минус. Итак, аргументировано, в союзе этом, выявились для меня одни сплошные минусы, но самая главная опасность была в малолетстве девчонки. Ведь возможность перехода их отношений из поцелуйчиков в уголовно-наказуемые вещи, за три года мне не предотвратить. Что мне оставалось? Ждать.
Дождалась, отношения их стали давать крен. Все чаще Антон стал психовать на нее, поскольку стала она его “кидать”, смотрела уже поверх него на других парней. А потом и вовсе, находясь на лечении в стационаре городской больнице, завела себе другого. Все по Меняйлову – сначала никому не нужна была, а потом вдруг такой интерес со стороны противоположного пола. Послал ее сын подальше. Вовремя. Но этим все не закончилось.
Приходит ему повестка вызова в суд по делу “попытки изнасилования” отчимом падчерицы. Обычное дело, когда подрастает девчонка на глазах чужого мужика и начинает для него “вкусно пахнуть”. А при чем здесь Антон? А при том, что общался он с этой падчерицей – Иркой, полгода. Вызвали как свидетеля. Заявление написала мать, возможно с целью развязаться с “качающим права” дармоедом, бывшим “мужчиной ее мечты”. Видимо случай представился, но отчим перевел стрелки на Антона, потому и вызвали. Разумеется, я всполошилась:
– Ты не трогал ее? Мне хоть правду скажи!
– Нет, нет, нет! Вот дурак, связался с курвой, уже и в суд потянула!
– Да это я виновата! Получается, что я свела! Пожалеешь несчастную, на себя ее проблемы навесишь! А захочешь отвязаться, еще долго отстирываться придется.
После суда:
– Следователь меня спрашивал, какие отношения у них в семье, я сказал: “Не в курсе, с отчимом не общался. Сам, с не совершеннолетней Ириной в интимную связь не вступал”
Вот таков был итог отношений со второй “девушкой”. Я была рада, что развязались мы с этой семьей, отчима они все-таки посадили. И слава богу, что для сына кончилась такая “игра с огнем” благополучно. Хотя ведь был для меня знак, а я его не поняла тогда. Когда я годом ранее пускала мать и дочь собирать яблоки, то сказала, чтоб заходили сами с черного входа в огороде, когда надо. Они и заходили сами, поначалу боязливо, стесняясь, особенно Ирка. Пока мать не зашла с огорода во двор ко мне и не спросила: “А можно потрусить яблоню?”, хотя на полу их было море. А ведь история могла бы и для моей семьи закончиться, что нас вот так бы “потрусили” невинная козочка с козой “на законных основаниях”. Как “потрусили” они другого парня – в следующей главе. А я лишь рада, что мы просто остались соседями по улице.
Небольшое послесловие, о “первой” и “второй”. Когда сын “бросил” Надю и стал общаться с Ирой, то Надя “наезжала” на Иру с угрозами “побить морду”, за то, что последняя якобы “отбила парня”. Пришлось вмешаться самому Антону, и напомнить Наде, что это он ее оставил, потому что “мать чужого ребенка никогда не примет”, а Ирка здесь не причем. Но когда Антон развязался и с “невинной козочкой”, то работая на поле в одной бригаде, и “первая” и “вторая” нашли вдруг общий язык, и стали в сетях “лучшими подругами”. И когда в конце лета, сын несколько дней поработал на поле, то “узнал о себе множество интересных вещей” от подруги “первой”. Мне рассказывает:
– Знаешь, какая подруга у Надьки – слон! Ни талии, ни бедер – бревно, а рядом с ней пацан шестерит, в два раза меньше ее, типа муж. И вот эта подруга вдруг наезжать на меня стала, как будто, я ей что-то должен. А оказалось, не ей “должен”, а Надьке и Ирке, лучшие подруги они теперь, когда обоих кинул. Костерят они меня обои, и знаешь кто я у них? Маменькин сынок!
– Правильно, ты “маменькин сынок”, а не “мужик” в их понятиях, потому что “слушаешься свою мамочку” А в реальности же, просто не дал посадить себе на шею, ни одну, ни другую, вот они и объединились на общем интересе “брошенности”. Женщины такого типа равноправных отношений не разумеют, не укладываются они у них в мозгах. По их понятиям, она должна “управлять мужем”, мужчина для них просто используемый материал. И под их “чутким руководством”, мужчина, если он еще был таковым до знакомства с подобной особью, превращается в мужичонку, тряпку под ее ногами, и как следствие, пьет от собственной ничтожности, но “по хозяйству управляется”. То есть такая дура просто уничтожает мужчину, при этом и сама ничего не выигрывает, как ходила на поле, так и будет ходить спину гнуть на “хозяина”. При этом, “тертый калач” Надя и “невинная козочка” Ира ничем друг от друга не отличаются, суть и цель у них одна – “обуздать и оседлать”
– Да, глядя на Надькину подругу, я понял чего избежал, да и Надька кстати, стала еще шире, правду ты говорила “Смотри на мать!”
– Я ж тебе давала ролики Меняйлова, а ты смотреть все не хотел. Но все по нему выходит. Понравилась девушка, рассмотри внимательно ее семью, какую роль там играет отец, да и есть ли он там вообще. Но Бог с ними со всеми, пусть живут счастливо, но не с нами!
– Да и я такого же мнения. Ко мне Миша подъезжал, про Ирку спрашивал: “Как она?” Ничего плохого я о ней не сказал, не обгадил ей будущее, пусть дружат.