Возлюбленная
Шрифт:
– Конечно, так оно и было, но только во сне. Сейчас вы проснулись, и призрак лошади исчез.
Близость Моргана успокоила ее, и она не обратила внимания на насмешливые нотки в его голосе. Она не хотела, чтобы он отходил от нее, но Морган уже поднимался, собираясь вернуться на свой тюфяк. Может быть, он не надеялся на самого себя и боялся прикоснуться к ней?
Прежде чем Дизайр успела обдумать эту мысль, дверь в коридоре скрипнула и отворилась. Перед ними стоял Енох.
– Найл убежал, – сообщил он Моргану. – Я только на минуту отлучился по надобности, а когда возвращался, увидел,
Темные глаза Моргана сузились, но он не произнес ни слова.
– Мы видели его в последний раз, я уверен в этом, – продолжал Енох.
Поскольку Морган по-прежнему молчал, в глазах Еноха промелькнуло беспокойство.
– Ты, конечно, надежно спрятал добычу.
– Она под камнями, там, где мой тюфяк.
– Хорошее место. Теперь нам лучше убираться отсюда, раз этот ублюдок сбежал.
Хотя Дизайр не могла выразить вслух свое одобрение, услышав слова Еноха, в душе она была полностью согласна с ним. Морган неподвижным взглядом уставился на каменный пол, нахмурив черные брови.
– Тебя что-то тревожит, Морган? Мы неплохо справлялись вдвоем, пока не объединились с Найлом Форретом. Пусть он теперь убирается хоть к самому дьяволу.
– Не все так просто, Енох. Он может быть опасным для нас даже сейчас. Не надо забывать, что я лишил его причитавшейся ему доли добычи.
– Не побежит же он к ближайшему констеблю, чтобы оставить ему письменное заявление с жалобами на нас, – сказал Енох.
– Вполне возможно, что он найдет способ донести на нас и не навлечь подозрения на себя.
– Я не представляю, как это можно сделать.
– Он вырос среди подонков Уайтфрайерса, – напомнил Морган Еноху. – Не сомневаюсь, что он знается с такими же людьми, как он сам. Он сможет уговорить или подкупить кого-нибудь из них, чтобы они донесли на нас. Если ему представится возможность нанести удар, не подставляя свою шею, он воспользуется этим.
Развивая свою мысль, Морган засунул пистолет за пояс и потянулся за плащом.
– Мы поступим правильно, если уедем отсюда – и поскорее.
– А как быть с мисс Дизайр? – спросил Енох.
– Сейчас у нас нет выбора, – ответил Морган. – Мы возьмем ее с собой.
6
Было уже далеко за полдень, когда Дизайр, Морган и Енох провели своих лошадей через узкое скалистое ущелье и выбрались на простор. Вытянутой рукой Енох показал наверх.
– Там должен быть барак, где жили кузнецы. Они покинули фермерский дом на рассвете предшествовавшего дня и после тяжелой дороги достигли первых холмов в предгорьях Южного Даунса. При виде их нового убежища Дизайр пришла в уныние.
Над торчащей трубой не было даже признаков дыма. Дорожка к бараку была завалена сухими листьями и мелкими веточками разросшейся виноградной лозы. Высокие буковые деревья простирали к небу голые ветви.
– Здесь нам будет более или менее спокойно, – сказал Енох. – Я никого не застал здесь, когда заезжал сюда прошлым летом. Это случилось после того, как мы ограбили карсту из Суссекса и нам нужно было какое-то время скрываться
– Я помню, – коротко бросил Морган. Он остановил своего крепкого жеребца, быстро спрыгнул на землю и помог Дизайр выбраться из седла. Чтобы не потерять равновесие, она на секунду задержала руки у него на плечах. Находясь так близко от него, она не могла не заметить легкого ответного движения.
Эту короткую паузу прервал голос Еноха: – Здесь нет конюшни. Придется привязать лошадей к изгороди.
Когда поводья надежно намотали на столбы забора, Морган и Енох сняли вьюки с седел и вместе с Дизайр направились к бараку.
Дверь в помещение, где находился горн, болталась на одной ржавой петле. Когда Морган толкнул ее, раздался резкий скрипящий звук. При беглом взгляде на новое жилище у Дизайр не возникло уверенности в его безопасности.
Когда-то в кузнице кипела жизнь, толпились люди. Могучий кузнец с подмастерьями в поте лица трудились над подковами, чинили фермерский инвентарь. Даже обычные прохожие, у которых не было никакой работы для кузнеца, часто заглядывали сюда, чтобы погреться у ревущего день и ночь горна. Фермеры обсуждали здесь сплетни и последние новости, услышанные от путешественников, под удары тяжелого молота и летевших во все стороны искр.
Теперь в кузнице царила мертвая тишина. Воздух был сырой и промозглый. Хотя Дизайр по-прежнему была одета в шерстяное мужское пальто, штаны и ботинки, ее немного знобило. Она мысленно утешала себя тем, что в этом заброшенном среди меловых холмов Суссекса бараке им, по крайней мере, ничто не угрожает.
Когда ее взгляд упал на толстую серую паутину, повисшую над бездействовавшими наковальней и молотом, у нее невольно сжались губы. Рядом на крюке висел покрывшийся зеленоватой плесенью фартук кузнеца. В углу валялись ржавые напильники. Раньше их использовали для шлифовки новых подков. Сколько же времени прошло с тех пор, как кузница перестала работать? Как давно здесь не собирались фермеры, возчики, погонщики вьючных лошадей?
– Это дверь в жилые помещения, – сказал Енох. – И еще здесь есть небольшой навес.
Вероятно там спали подмастерья. Похоже, в кузнице была скромная торговля до войны.
– Мы еще не добрались до главного прохода, – сказал Морган. Ему пришлось нагнуть голову, чтобы пройти через низкую дверь в соседнее помещение. Он опустил на пол свой вьючный мешок и затем снял тяжелый плащ. – Возможно, если у кузнеца и не было большого дохода от торговли своими поделками, он пополнял его за счет соседних ферм.
– Это было до того, как Кромвель со своими круглоголовыми двинул сюда свои войска, – заметил Енох. – На своем пути они разрушали каждую ферму, вот что они делали. Они поступали так с теми фермерами, которые не были на их стороне, или отстаивали свои права на собственность. – С выражением сочувствия на лице он покачал головой. – Одинаковая участь постигла и пастушьи хижины, и процветающие угодья и поместья. Когда я вспоминаю Пендаррен с его ухоженными полями, перерезанным скотом и «реквизированными» чистопородными лошадьми – лучшего слова, чем воровство, придумать нельзя… – Он наклонился, чтобы развязать свой вьюк. – И сам дом теперь стоит покинутый всеми.