Возлюбленные Джанин
Шрифт:
— Тысячу?
— Да. Я должен целую тысячу. Джанин… ты должна попросить мужа дать ее тебе.
— Ты действительно не в себе, Никко. Как будто Питер станет платить твои долги. Он тебя ненавидит!
Никко нехорошо засмеялся:
— Он меня ненавидит, вот как? Что ж, он влюблен в тебя. Он даст тебе тысячу для тебя самой.
— Нет. Никогда. Я никогда об этом не попрошу.
— Тебе теперь на меня наплевать?
— Думаю, да.
— Может, ты в него влюбилась?
— Может быть, — гордо сказала она.
Никко снова засмеялся:
— А мистер Питер знает, что до него ты была замужем за мной… даже если наш брак не был законным?
У Джанин изменился цвет лица.
— Я не хочу, чтобы он знал. Не было необходимости ему рассказывать. Ведь как ты правильно заметил, наш брак не был законным и мы никогда не были женаты на самом деле, — сказала она со все возрастающим беспокойством.
— А если ему скажут, что мы провели нашу… э… брачную ночь вместе?
Она посмотрела на него испуганно, ошеломленно:
— Но это неправда!
— Конечно неправда. Но какой мужчина поверит, что я не провел с тобой ту ночь… когда считал тебя своей женой?
У Джанин так заколотилось сердце, что она почувствовала боль.
— Никко… ты не можешь говорить это всерьез. Ты знаешь, что мы никогда не были… на самом деле женаты… никогда…
— Но Питер Уиллингтон, если он влюблен в тебя, этому не поверит. Он знал, как ты по мне с ума сходила.
— Ах ты, мерзавец!
— Сожалею, но я должен выбраться из неприятной для меня ситуации.
— Другими словами… ты пытаешься меня шантажировать.
Никко пожал плечами:
— Называй как тебе нравится. Дай мне тысячу фунтов наличными… их ты легко сможешь получить от Уиллингтона. Если он в тебя влюблен. Скажи, что хочешь купить драгоценности, одежду или что-нибудь еще. Или я пойду к нему и расскажу веселенькую историю о нашем браке и… э… о печальной ошибке, которая за этим последовала.
— Я скажу ему правду… — задыхаясь, произнесла Джанин.
— Но ты не можешь доказать, что не провела со мной брачную ночь… не забывай об этом, — парировал Никко.
Она бросилась в «Этуаль»… белая как мел… с испуганными глазами. Потому что знала — это правда. Она не может ничего доказать. Питер мог выяснить у регистратора в Монте-Карло, что Никко брал лицензию и что в горной часовне ее обвенчал безумный старый священник. И с какой стати ему верить, что Джанин не провела эту ночь с Никко… когда она сама призналась, что увлечена своим партнером. Она любила Питера… теперь… и хотела, чтобы у них все было хорошо. И не могла рисковать. Ведь иначе можно потерять его. Это было бы невыносимо. «Я все расскажу Питеру», — думала Джанин.
Несколько минут спустя Джанин сидела одна в гостиной своего номера люкс. Из своей туалетной комнаты вышел Питер. После купания супруг выглядел необыкновенно привлекательно. Он страстно и с восхищением смотрел на свою молодую жену. Какая она красивая! Прекрасна, как лилия, в шелковом теннисном платье цвета слоновой кости и маленьком шелковом жакете без рукавов, над кармашком которого алым шелком вышиты ее инициалы. Немного алого цвета в тон ее великолепным алым губам. Он подошел прямо к Джанин:
— Джан… дорогая моя… ты простила меня… за прошлую ночь? Я так боюсь, что причинил тебе боль… обидел тебя и недостоин прощения.
Секунду она молчала. Потом подняла на него глаза. У нее закружилась голова, когда она увидела в его глазах страстную тоску. Предательская дрожь желания пробежала по телу, у нее перехватило дыхание… Сегодня утром она уверилась, что любит Питера. Ей вновь безумно захотелось почувствовать те яростные, безжалостные поцелуи, что он дарил ей ночью… более того… она мечтала полностью уступить его любви. Но прежде Джанин хотела рассказать о своей неудачной свадьбе с Никко. Но не смела. Питер мог ее заподозрить, мог поверить словам Никко и никогда не простил бы за то, что она вышла за него, скрыв правду. И она никогда не испытает восторга его любви.
Джанин в отчаянии стояла и молча смотрела на мужа блестящими глазами. Вдруг Питер прижал ее к себе крепко-крепко.
— О моя милая, — хрипло произнес он. — Моя милая.
Именно тогда Джанин поняла, что не сможет рассказать ему правду. Ей придется хранить молчание, как бы тяжело и противно ей ни было.
— Питер, — полувсхлипнула она.
— Прости меня, любимая.
— Я люблю тебя, — решительно заявила Джанин, не думая о последствиях.
— Ты любишь меня? — изумился Питер.
— Да.
— Меня? Но я думал, что это Никко…
Она прижалась к супругу, дрожа всем телом. Ее руки обвили его шею.
— Это была не любовь. Всего лишь увлечение. Я это поняла. Я люблю тебя… Питер… никого другого.
Он пришел в восторг. Его мужественное загорелое лицо даже покраснело.
— Джан, Джан… это правда?
— Да. Истинная правда.
— Когда ты поняла?
— Вчера ночью. Вчера ночью… в твоих объятиях.
— О Джан, — прошептал он. — Моя жена… моя жена!
Питер, не в силах больше сдерживаться, прильнул к ее губам неистовым, яростным поцелуем, от которого у нее закружилась голова. Она думала об этом поцелуе… желала его… и он навсегда привязал ее к Питеру. Джанин попыталась забыть о Никко. Она ласково коснулась рукой теплой загорелой щеки Питера. Мужчина затрепетал от ее легкого, робкого прикосновения. Он взял ее ладонь в свои руки и прижался губами к прохладной розовой коже.
— О моя милая, моя любимая!
— Дорогой мой… я твоя… только твоя, — шептала она, вся во власти чарующего волнения любви. Он гладил ее волосы, вдыхал их аромат, затем его взгляд скользнул в сторону окна, за которым виднелись мерцающая поверхность моря, сад, полный цветов, белые террасы. Все такое красивое, исполненное экзотики и романтики. Питера внезапно охватила ностальгия по Англии. Ему захотелось поскорее увезти молодую жену к себе домой.