Возмездие Дамеона

Быстров Андрей Михайлович

Хойланд внезапно глубоко задумался. Смолин с некоторым удивлением наблюдал на ним, полковнику казалось, что Хойланд пытается что-то вспомнить или связать в единую цепочку новые умозаключения.

— А где сейчас этот моряк? — спросил Хойланд.

— В гостинице «Колос»… То есть он был там. Возможно, он не потерял надежды пробить стены бюрократического равнодушия. Знаете, Магистр, это случается. Навязчивая идея.

— Может быть… Поехали к нему.

— Среди ночи… И с вашей раной?

— Разве это рана, — пренебрежительно

махнул рукой Хойланд.

— Вы надеетесь…

— Нет, Хранитель. Скорее всего, ответ отрицательный, но если не убедиться…

— Но, Магистр…

— Вам понятен приказ? Собирайтесь.

Смолин вымученно улыбнулся.

В затрапезной гостинице «Колос», куда они прибыли в третьем часу, Смолин предъявил удостоверение, и их пропустили в крохотный одноместный номер двести восемьдесят три.

Старый моряк долго протирал глаза, силясь понять спросонья, кто перед ним. Когда он сообразил, что говорит ему Смолин, и увидел удостоверение, сон тут же пропал. Седой человек с морщинистым лбом, одетый в мятую пижаму, заметно оживился:

— Товарищ… Господин полковник! Выходит, хватило здравого смысла…

— С вами хочу побеседовать не я, — сухо прервал Смолин, — а наш сотрудник, Александр Николаевич.

Он сунул руку в карман и включил диктофон, захваченный по настоянию Хойланда.

— Прежде всего представьтесь, — попросил Хойланд моряка.

— Игнатьев Борис Иванович, мичман… В отставке. Служил на атомном ракетоносце «Коммунист» с тысяча девятьсот шестьдесят второго по тысяча девятьсот семьдесят пятый год… С перерывами.

— Вы живете в поселке Верхняя Золотица?

— Да, уже десять лет. И раньше там жил, до службы, это моя родина…

— Что привело вас в Москву, Борис Иванович?

— Так в этом-то все и дело! — воскликнул старый моряк. — У меня лодка, Александр Николаевич. Я рыбачу в устье реки, а иногда забираюсь и в море, если не слишком штормит. И вот той ночью…

— Минутку. Точную дату и время, пожалуйста. Мичман отбарабанил цифры с заученной четкостью, как на политзанятиях.

— Ночь была лунная, — продолжил он, — и я увидел какую-то темную массу примерно в четырех с половиной кабельтовых на три часа…

— Девятьсот метров на восток, — перевел Смолин. — Три часа — восточное направление по часовому циферблату. Жаргон подводников.

— Ну да, — кивнул Игнатьев. — Сперва я принял ее за скалу, но раньше там не было никаких скал… Потом зажегся свет…

— Какой свет? — спросил Хойланд.

— Световые сигналы. Но не флотские и не азбука Морзе. Три длинных и шесть коротких.

— Свет на этом… объекте в море?

— Да. Тогда я и разглядел. Я тринадцать лет прослужил на «Коммунисте», Александр Николаевич. Нашу рубку ни с чем не спутаешь. Но вот в чем штука-то! «Коммунист» давно демонтирован, а вторая лодка, «Знамя Октября», погибла у кубинских берегов — на риф напоролась, что ли…

— Так, — произнес Хойланд. — Что вы еще там видели?

— Ничего. —

Игнатьев опустил голову. — Все мы, моряки, немного суеверны… В общем, я постарался убраться подальше от того места. Дома рассказал жене. Она и настояла… в Москву. Да меня и самого совесть заела. А ну как это какая-нибудь вражеская провокация или шпиона высадили? Не знаю я, что там могло быть, но так подумать — один в один наша старая лодка. Выходит, кто-то построил точно такую же? Странно все это. Ведь сейчас таких никто не строит, эта конфигурация давно устарела, да и тогда была уникальной, опытной. Это могли сделать только специально. Но кто, зачем? Не моим умом тут разгадывать… Но вот вы пришли, и я спокоен. Значит, я правильно поступил.

— Спасибо, Борис Иванович, — поблагодарил Хойланд.

Внизу, в машине, Смолин обратился к Магистру:

— Что-то из серии рассказов о кораблях-призраках?

— Может быта… Допустим, Игнатьев обознался. Ночь, луна… Но какая-то лодка там была, пусть и не воскресшая из металлолома?

— Нет, не было. Пограничники сообщили, что в том районе курсировал сторожевик «Смелый» с погруженным гидролокатором, кроме того, радиолокационный самолет дальнего обнаружения. И — ничего. Ни одного явного контакта, не говоря о прайс-пеленге…

— Что вы подразумеваете под «явным контактом»?

— Явный — это когда цель поддается классификации. На локаторах всегда полно посторонней шелухи… Не могла проскочить там подводная лодка. Никак не могла.

— А что вы скажете о датах? Смолин как будто немного смутился:

— Моряк наблюдал своего призрака вскоре после похищения документа Бэрнелла, это так… Но кому вы склонны доверять больше — отставнику, который одной ногой в могиле, да еще суеверному, или пограничникам, вооруженным сверхсовременной аппаратурой?

— Вы забываете об аппаратуре Дамеона. Именно это меня и тревожит — моряк видел лодку, а пограничники ее не обнаружили. Надо сделать вот что… Первое: показать таможенникам в аэропорту фотографии настоящего и фальшивого Эллисов и выяснить, кто из них прилетел в Москву самолетом. Второе: произвести ту же операцию в гостинице «Космос» — кто из них там жил… Снимок подлинного Эллиса-Фортнера я дам, а второго переснимете с документов из его машины… Третье: мне нужен билет в Вашингтон, на ближайший рейс.

— Все будет сделано, Магистр.

— А теперь расскажите мне о лодке «Знамя Октября».

Полковник запустил двигатель, тронул машину:

— Я мало что о ней знаю. Она погибла при не очень ясных обстоятельствах в октябре шестьдесят второго года близ кубинских берегов. Вроде бы ошибка командира — лодка натолкнулась на риф… Но ходили смутные слухи, что «Знамя Октября» не то потопили американцы, не то она врезалась в советский корабль и пошла ко дну… Эту историю тихо похоронили, Магистр, и, насколько мне известно, никто ее с тех пор не раскапывал.