Возмездие леди Гамлет
Шрифт:
– Они сказали, что материал балюстрады действительно разрушился под внешним воздействием… – Он сделал эффектную паузу, не сводя взгляда с девушки. – Но только это не было естественное воздействие окружающей среды…
– А что же? – не выдержала на этот раз Галина.
– Это было воздействие весьма разрушительного вещества. Проще говоря, кто-то обработал балюстраду концентрированной кислотой, отчего она и разрушилась при незначительном усилии. То есть, как я и говорил, кто-то подготовил этот, как вы выразились, несчастный случай!
Произнеся эти слова, следователь пристально смотрел на девушку, стараясь не упустить ее реакцию.
– Вот как? – Галина попыталась выдержать его взгляд, хотя это было очень трудно. – И кого же вы конкретно подозреваете?
– Ну, понимаете ли, Галина Леонидовна, на начальном этапе следствия приходится подозревать всех подряд, – протянул следователь с кажущимся сожалением. – Но, согласитесь, вы были ближе всех к погибшей; опять же, у вас с ней был конфликт…
– Да вы сами-то в это верите? – вскинулась Галина. – Вы только что весьма убедительно доказали, что это преступление – если это действительно преступление – было тщательно подготовлено, а моя стычка с Полиной случилась совершенно неожиданно, когда я заметила, что она нас подслушивает. Согласитесь, одно с другим не вяжется!
Следователь поморщился и отвел взгляд.
– Ну, ваша неожиданная стычка, как вы выразились, могла быть инсценирована… – протянул он. – Именно для того, чтобы придать этому инциденту видимость несчастного случая…
Галина, однако, не сдавалась, она пыталась развить свой успех.
– И вообще, – проговорила она. – Какой у меня мог быть мотив? Для чего мне было убивать Полину?
– Мотив, да… – Следователь поскучнел. – До мотива я пока не докопался… может быть, Галина Леонидовна, вы пойдете мне навстречу и поможете его найти? А мы учтем ваше добровольное содействие следствию и добьемся смягчения приговора?
Он снова склонил голову набок и мечтательно взглянул на Галину.
– Да вы что! – воскликнула девушка возмущенно. – Какой приговор? Какое добровольное сотрудничество? Я ни в чем не виновна!
– Все так говорят! – вздохнул следователь.
– Но я действительно невиновна! Вы не можете отыскать мотив по единственной причине – его нет и не может быть! Ну подумайте сами – зачем, зачем мне было убивать эту несчастную женщину? Что мне с ней было делить?
– Вы хотите сказать, Галина Леонидовна, что бедных не убивают? – Следователь проницательно взглянул на нее. – Опасное заблуждение! Убивают, и еще как убивают! Это у вас и у таких, как вы, сложилось представление, что все только на вас и охотятся. Все только и думают, как убить вас за ваши миллионы. Я вот все жду, когда вы мне скажете, что настоящей целью этого убийства были вы, а Полина Красногорова случайно попала, что называется, под раздачу…
– Но это так и есть! – воскликнула Галина. – Сами подумайте: если, по вашим словам, кто-то специально разрушил балюстраду…
– Не по моим словам, – перебил ее следователь. – Не по моим словам, а по мнению экспертов, подтвержденному научным знанием!
– Ну, неважно, – отмахнулась Галина. – Если это действительно так – это же доказывает, что убить хотели именно меня! Ведь разрушили балюстраду как раз напротив моего окна, там, где я часто выходила на балкон! Если бы я вышла в тот день и облокотилась – как раз я упала бы на камни, и вы сейчас расследовали бы мою смерть!
Выпалив эти слова, Галина похолодела. Да ведь это действительно так! Ведь все в доме знали, что она вечно торчит на этой чертовой террасе! Ведь, кроме нее, никто на террасу не выходит и на море не любуется. Представив, как она падает вниз и разбивается о камни, Галина ослабела. Если тогда, когда взорвалась машина Широковой, еще оставались какие-то сомнения, что целью была она, то теперь все было совершенно ясно. Но как рассказать это такому противному мужику, как этот следователь Ветряков? Ведь он ей не поверит…
Голова внезапно закружилась и заломило в висках. Усилием воли она удержалась на стуле, чтобы не упасть.
– Вот как? – прищурился следователь. – Складно у вас получается! Стало быть, это вас хотели убить? А кто, не подскажете?
– Не знаю, – еле выговорила Галина непослушными губами.
– У вас есть враги? Имена назвать можете?
– Не могу, – сказала Галина, мечтая только об одном – выйти из этого кабинета.
– Вот видите, Галина Леонидовна, – вкрадчиво заговорил следователь, – никто вам зла не желает, врагов у вас нет, живете вы в холе и богатстве, ни о чем не беспокоитесь. А бедная женщина Полина Красногорова почему-то вас раздражала. Чем она вам-то не угодила? Не слишком ли сильно вы ее наказали? Ну подслушала она ваш разговор с матерью – дело житейское…
– Вы что – меня в ее убийстве обвиняете? – спросила Галина, хотя понимала, что делать этого не стоит. Вот сейчас он скажет: да – и арестует ее. Сидит смотрит с издевочкой, властью своей упивается. Да что же это такое! Все против нее, никто не хочет ее слушать!
– Я вас, Галина Леонидовна, пока ни в чем не обвиняю, – скучным голосом сказал Ветряков. – Пока у меня доказательств нет. Но я их обязательно найду, это я вам обещаю.
«Вот привязался! – в раздражении подумала Галина. – Ну что ему от меня надо?»
И тут наконец до нее дошло, что следователь просто хочет денег. Господи, ну как все просто!
– Дело это сложное, – скрипел следователь, – вижу, что много тут окажется подводных камней. С одной стороны – ваши слова, с другой – факты, к примеру испорченная камера и поврежденная балюстрада. Я разберусь и сделаю должные выводы. Вы меня поняли?
– Поняла, – сказала Галина, успокоившись, – вас я очень хорошо поняла.
Она почувствовала неимоверную усталость.
– Пока можете идти, – произнес Ветряков, подписывая ей пропуск.
Галя встала и на негнущихся ногах пошла к двери.
– И еще раз напоминаю вам, Галина Леонидовна, – проскрипел ей в спину следователь. – Никуда не уезжайте до того, как закончится следствие!
– Не уеду, – мертвым голосом проговорила девушка и наконец захлопнула за собой дверь кабинета.
Она вышла от следователя совершенно измученной, как будто только что пробежала несколько километров по каменистой дороге в туфлях на высоком каблуке. После полутемного кабинета следователя, пропахшего пыльными бумагами и чьими-то страданиями, она чуть не ослепла от солнечного света, чуть не захлебнулась свежим воздухом, пахнущим морем и сосновой смолой. У нее закружилась голова, так что пришлось опереться на капот чьей-то машины.