Возмездие
Шрифт:
— Как всё прошло?
— Без осложнений, — сухо ответила женщина и пошла по коридору с прямой спиной. Не скажешь, что тетке далеко за шестьдесят.
— Я за дверью подожду, — сказал Буян.
Марина лежала в постели с закрытыми глазами. Может, спала или находилась в лёгкой дрёме. Рядом с ней в одеяльце посапывало розовощекое существо. Балахнин осторожно приблизился и вгляделся в сморщенное личико. Понимал, насколько глупо сейчас искать родовые черты в новорожденном, и всё равно не оставлял надежду.
Девушка открыла глаза и испуганно натянула до подбородка толстое
— Не бойся, я же не зверь какой.
— Что теперь со мной будет? — прошелестел ее голос.
— Да ничего ужасного, — пожал плечами Алексей Изотович, осторожно садясь на стул рядом с кроватью. — Сначала полежишь в больнице под профессиональным присмотром, а через недельку вернешься сюда. Сама понимаешь, что находиться в моём доме тебе сейчас нельзя. А здесь тихо, народу мало. Будешь следить за хозяйством. Пока такое решение… потом видно будет.
— А вы… вы не отберете у меня сыночка? — вот чего больше всего боялась девчонка. Она же не совсем глупая, сопоставила разрозненные факты в единую систему и поняла, что князь имеет виды на своего внука, пусть и бастарда. Вдруг ему посчастливилось получить искру Дара?
Балахнин сдержанно фыркнул. Не собирался он лишать мальчонку матери, но одаренность, если таковая проявится, сильно изменит приоритеты в воспитании.
— Нет, — коротко ответил он, снова поглядев на ребенка. — Выйдешь замуж за Николая… нет, не за моего младшего сына, — рассмеялся он. — За моего водителя. Тем более, он всерьёз считает себя отцом.
Марина густо покраснела.
— Нехорошо это — обманывать. Он же узнает.
— Нехорошо, — не стал спорить Балахнин. — А есть какой-то иной выход из ситуации? Я обещаю, что Колька тебя и пальцем не тронет. Начнет кобениться, пообломаю его или выброшу на помойку. Пусть сам свои перспективы оценит. Будете жить здесь. Как оно дальше сложится, не знает никто. Но все проблемы решаемы. Ладно, отдыхай. Скоро в Колпино поедем. С Николаем хочешь поговорить?
— Хочу.
— Разумно, — князь поднялся на ноги. — Сейчас позову его, поворкуйте.
Он провел пальцем по щеке бывшей горничной и вышел из комнаты.
Симбирск, июль 2016 года
Скучать в городе, когда за твоей спиной не маячит фигура отца и остальных родственников, было бы откровенной глупостью. Но… Велимир скучал. Не всегда, конечно, только в тех случаях, когда приходилось присутствовать на обязательных совещаниях в корпоративной башне. Боярин Федор Милославский взял на себя всю полноту руководства по строительству терминала, освободив молодого княжича от нудных речей, призванных встряхнуть рабочий коллектив. Оживлялся он только когда приезжали на берег Волги, где вовсю кипели монтажные работы.
Широкая река, вольно раскинувшаяся между двух застроенных высотками берегов, вгоняла Велимира в неописуемый восторг. Забитый кораблями фарватер, басовитые гудки кораблей и барж, тонкие и пронзительные свистки лоцманских катеров, крики чаек сплетались в единую картину бурлящей жизни, не ту, к которой привык в Петербурге, а к которой у молодого княжича вдруг
Младший Шереметев пришел в себя, услышав, что его окликают. Федор Егорович с затаённой усмешкой, старательно спрятанной в гусарские усы, поинтересовался:
— Как думаете, Велимир Васильевич, продление сроков по ограниченной проводке сильно разозлит конкурентов Шереметевых?
Княжич скользнул взглядом на возвышающиеся вдоль берега бетонные сваи, суету рабочих, связывающих металлическую арматуру по периметру заливаемых площадок, снующих грузовиков с бутовым камнем. Глаз радовал стремительно изменяющийся ландшафт. Несколько дней назад закончили работу специальные драги, углубившие русло на несколько километров вдоль берега, чтобы в будущем к терминалу могли подходить баржи и контейнеровозы.
— Отец еще не дал мне карт-бланш, — чуть смутившись от того, что он не имеет решающего слова, признался Велимир. — Но и так видно, что объем работ подразумевает подобную схему сокращённого прохождения судов по фарватеру. Казанские князья уже ропщут, ждите в гости, Федор Егорович.
— Ждём, — кивнул боярин, с видимым удовольствием посматривая на кипящую внизу работу. Потом притопнул ногой. — Здесь придётся срыть часть берега для расширения подъездных путей. Иначе захлебнёмся.
— А что Полежаев говорит? — Велимир кивнул на маячившую возле одной из бетонируемых площадок фигуру архитектора.
— Так он и предложил, — хмыкнул Милославский. — Прикинул трудности с логистикой и выдвинул идею шестиполосного подъезда. В принципе, мы закладывали подобную опцию в самом первом проекте.
— Я не возражаю, — пожал плечами княжич. Всё равно окончательный вердикт вынесет отец. — У меня мысль одна появилась. Возможно, не к месту, или преждевременная…
— Смелее, Велимир Васильевич, — подбодрил его боярин, радуясь, что, наконец-то, растормошил безразличного ко всему княжича. Словно душой и мыслями находится где-то в иных далях. Даже на Анечку с прохладцей смотрит, хоть и старается показать свою учтивость. Лучше бы князь Шереметев и не делал намеков на родство. Зачем дочери муж, у которого в сердце нет и намека на ответные чувства?
— Как вы смотрите на постройку яхт-клуба? — Велимир ткнул пальцем куда-то в сторону заросшего бурьяном и диким кустарником холма, из-за которого подъезды к берегу были существенно затруднены. Хорошо, Гончарова согласилась отдать землю, упертая старуха. — Отделим причалы бетонным пирсом, возведём стоянки для речных яхт, лодок, водных мотоциклов. Смотрите, как удобно изогнут берег.
— Боюсь, местное население негативно воспримет идею, — усмехнулся Милославский, оценив идею. Ему захотелось проверить, насколько твердо будет отстаивать молодой княжич проект.