Возмездие
Шрифт:
— Откуда же у него такие таланты? — изумился Левин.
— У него за плечами школа! — ответила Маша, раскрасневшаяся от произнесенной пламенной речи.
«М-да, школа — это очень важно! Вот, например, школа употребления спиртных напитков... Что бы я делал, если бы ее у меня не было?» — думал слегка затуманенными мозгами Левин.
— То есть Новгородский был блестящим человеком?
—
— Он вам нравился? — несколько ревниво поинтересовался Левин.
— Мне? Да что вы! Он мне ничуть не нравился. Как, впрочем, и я ему. Ну я-то ладно... Это понятно...
— Как это? Что значит — понятно? — вознегодовал Левин. — Вот мне вы очень симпатичны!
— Спасибо, — Маша прямо расцвела майской розой. — Новгородский был весьма заносчив. Особенно с нами, с техническим персоналом. Он считал нас, видимо, подсобными рабочими. Хотя у нас девчонки работают замечательные. И за гроши, в сущности.
— Маша! А кто вы по профессии? Или по специальности?
— По профессии — психолог. По специальности — пиарщик. Паблик рилейшн.
— А что закончили?
— Московский государственный университет.
— Я же вижу, что вы не просто секретарь! Что вы там высиживаете со своим Золотаревым? Я же вижу, что они все вам противны! А хотите к нам, в прокуратуру? Консультантом?
— А вы принимаете на работу? — улыбнулась Маша.
— Я — нет, — опомнился Левин. — Но мой начальник и друг... Он может...
— Так вы сначала с ним поговорите, — рассмеялась Маша.
— Я поговорю, — пообещал Левин. — Машенька, вы, помнится, упоминали, что у Новгородского был конкурент в партийном списке.
— Зыков?
— Да, да. Что это за личность?
— Зыков?
— Ну да, — кивнул Левин.
— А вы правда из Генеральной прокуратуры? — помолчав, спросила Маша.
— Я же вам удостоверение показывал!
— Как же вы не знаете Зыкова?
— Не имею чести. Кто это, просветите, пожалуйста?
— Зыков — это же бывший Буренков!
Левин задумался:
— Буренков? А это кто?
Маша посмотрела на собеседника, как на самозванца. Левин напряг мозги.
Бу-рен-ков... Что-то знакомое... Господи, да это же авторитет криминальный времен начала девяностых! Выехал за рубеж в середине
— Ах, Буренко-ов! Как же, как же! Он ведь тоже из питерских, условно говоря. Так это его место в партийном списке занял Новгородский?
— Ну да, — кивнула Маша.
— А как вы думаете...
— Я ничего не думаю, — торопливо ответила девушка.
— А где он сейчас? Буренков? То есть Зыков?
— На похоронах, наверное, — пожала плечами Маша.
* * *
Невысокий, кряжистый мужчина в кашемировом пальто шел к могиле четкой походкой уверенного в себе человека. Пустой правый рукав пальто был всунут в карман. За ним следовали двое парней с характерными короткими стрижками. Они несли огромный венок из живых цветов. Фонарев успел прочесть на муаровой ленте: «Дорогому соратнику...»
Видимо, Зыкова ждали, потому что и вдова, и руководство блока «Справедливость» все еще стояли возле могилы. Произнеся полагающиеся в данном случае слова, поправив единственной рукой муаровую ленту на венке, постояв несколько мгновений возле могилы, он так же четко и стремительно направился прочь. За ним, забыв о вдове, кинулся Золотарев, указывая на накрытый чуть отдельно от других столик.
Зыков молча слушал, потом едва заметно кивнул. Золотарев подхватил под руку вдову, которая семенила сзаци, процессия направилась к столику.
— Любезный, налейте мне еще водочки! Как бы не простудиться от сырости этой, — старушка все дергала Фонарева за рукав.
Фонарев исполнил просьбу, поглядывая на столик вип-персон.
— Вы с Верочкиной стороны или от этих? — кивнув в сторону Золотарева, спросила старушка.
— Я от тех, — сделав неопределенное движение головой, ответил Фонарев.
— Странно, что поминки прямо на кладбище, — проронил кто-то.
— Это Верочка распорядилась, — тут же вклинилась старушка. — И правильно сделала! Она хотела, чтобы все имели возможность помянуть Георгия. У партийных ресторан заказан. Они отсюда — прямо туда. И Верочка, конечно, с ними. Но она хотела, чтобы все имели возможность...