Возьми меня замуж
Шрифт:
Я верю, что он положит здесь половину, а может и всех послушников трибунала, прежде чем они доберутся до него.
— Иди сюда, Рой. — Говорю уже строго и жестко.
Он чувствует смену интонации и подходит.
— Не бойся, Лера…
— Что ты заладил. — Срываюсь я. — Сядь здесь и не шевелись.
Он присаживается на корточки рядом со мной. Мы сидим в самом конце узкого тупикового коридорчика. Рой недоуменно смотрит на меня. Ничего ему не объясняю, не маленький, сам догадается. Смотрю на стену слева и мысленно говорю Варгу, давай подключайся. По сопению догадываюсь, что он еще не понял, что я затеяла, но
— Ну как? — Оборачиваюсь к Истару.
У того совершенно ошалевший вид, ладно, потом поиздеваюсь, сейчас отвлекаться нельзя. Виртуальная проекция требует максимальной концентрации.
Вскоре послышался топот множества ног, голоса и лязг оружия. Рой напрягся, готовый броситься в бой, но моя рука легла на его колено и удержала.
— Подожди. — В отличие от него я видела, что происходит за стеной. Стража разбрелась, проверяя коридоры и казематы. В наш аппендикс заглянули два послушника и, ничего не увидев, прошли дальше. Я начала успокаиваться, поверив в удачу, но тут у меня екнуло в груди. У дальней стены, недовольно крича на своих людей, стоял тот самый старик, глава коллегии трибунала. Этот гаденыш может меня увидеть, мелькнула испуганная мысль. Я сжалась и перестала дышать, словно это могло помочь. Сидим, не шевелимся, не дышим — ждем. Взгляд старца уперся в стену и, мне кажется, он меня чувствует. Вот делает шаг ко мне, еще один и все пялится и пялится в одну точку. Так и подмывает вскочить и броситься бежать. Но я сижу, Рой, глядя на меня, тоже сидит. Ему хорошо, он ничего не видит, перефразируя известную поговорку: меньше видишь, лучше спишь. Старик подошел вплотную к стене, я напряглась, аж пот градом льет. Держу абсолютную правдоподобность и реальность. Прокурор этот явно что-то чувствует, но что понять не может. Хорошо ему пока в голову не приходит потрогать стену, вот был бы конфуз.
К счастью, по коридору гулко разнесся крик, «Ваше святейшество»!
Старик вздрогнул, прислушался и, отвернувшись, пошагал на зов. Я выдохнула и утерла пот. Где-то слышу, выдохнул Варга. Легче десять непобедимых рыцарей сделать, чем одну такую стену удержать. Ворчит он. Я даже усох, как с тобой связался, одни стрессы.
Возмущена до предела, но ответить не могу, терплю и держу стену. Вижу, вниз спустились еще люди. Ба, да это Эстигон. Глаза сверкают, слышу, кричит на прокурора.
— Вы мне обещали ничего не предпринимать до приезда гранда Артегона.
Высокий благообразный мужчина с аккуратно подстриженной бородой коснулся его плеча.
— Не горячись, сын.
Эстигон повернул к гранду бледное разгневанное лицо.
— Отец, как ты можешь терпеть такое, эти люди хозяйничают в нашем городе, как у себя дома.
Первосвященник Исфагиль зло сощурил глаза и процедил.
— Аккуратнее со словами, юный гранд, вы говорите о защитниках веры и человечества.
— Да вам плевать на человечество! — Взорвался Эстигон. — Вы давно уже защищаете только себя и собственную власть.
— Что! — Прокурор трибунала аж зашипел и бросил Артегону. — Уймите своего щенка, гранд, или мы уймем.
Гранд изумрудной травы замер, его благородное лицо закаменело. Было видно, каких огромных усилий стоило ему сдержаться.
— Вы оскорбили моего сына, оскорбили меня и весь клан, первосвященник Исфагиль Туарон, в ближайшие двадцать четыре часа вы должны покинуть город и купол клана изумрудной травы. Иначе. — Он встретил изумленный взгляд первосвященника. — Иначе, я убью вас собственной рукой.
Прокурор открывал рот, но не находил слов, понимая, что не каждое слово сейчас сгодится. Он уже осознал, что перегнул палку, что рыцари навзводе и готовы взяться за оружие, а расклад сил совсем не в его пользу. За грандом стояла пятерка рыцарей клана в полной броне, и стоило лишь Артегону кивнуть, они в мгновение порубили бы всех послушников трибунала, хоть их и в три раза больше. Против лучших рубак клана нужно было выставлять в десять, а лучше в двадцать раз больше.
— Думаю, гранд, вы очень скоро пожалеете о своих словах. — Первосвященник, подхватив полы своей рясы и спесиво задрав подбородок, зашагал к лестнице.
Я уже хотела сбросить стену и с криком, сюрприз, выскочить из темного угла, но что-то меня остановило и заставило остаться в укрытии.
— В одном он прав, Эстегон. — До меня долетел суровый бас старшего гранда. — Это твоя девка притащила в наш дом чудовище истмари.
— Отец, уверен, она даже не подозревала. — Юноша уже успокоился и выглядел уверенным, как и всегда. — Ты сам бы не догадался, поверь мне. Я никогда подобной маскировки у этого зверья не видел. Надо усилить посты менталистами и на всех воротах закрепить сигнальные амулеты. Мы должны поймать зверя, я уверен, он не зря сюда приперся, истмари что-то затевают.
Вот так вот! Поглядела на Роя и подумала, ишь, ничего у вас не выйдет, господа хорошие, зверь мой и никому я его не отдам.
Истар, конечно, ничего не слышал, и как дурачок улыбался мне в ответ.
— Ну как там все хорошо? — Еле слышно шепнул он мне на ухо.
От его слов стало щекотно, я уклонилась и рассмеялась. Его губы были прямо напротив моих. Даже не думай, заорала я на себя, пресекая зарождающую фантазию.
Глава 11. Мятеж
Подземелье опустело, затихли шаги за последним рыцарем из свиты гранда. Наконец-то могу расслабиться и сбросить чудовищное напряжение. Закрываю глаза и откидываюсь на стену. Господи, какое блаженство. Виртуальная стена понемногу размывается и пропадает.
— Ты как? — Слышу встревоженный голос Роя. — Что с тобой?
Да все со мной хорошо, думаю, не открывая глаз, дай полежать, не ори. Но он не успокаивается и начинает трясти меня как грушу.
— Лера! Лера! — Кто-то зовет меня. Странно. Отрывочные мысли прорываются откуда-то издалека.
Мама? — Она зовет меня, а ветер развевает ее волосы. Ее стройная фигура разворачивается и пропадает. — Мама! Забери меня отсюда, мамочка. Тяну к ней руки.
Шлеп! Получаю в ответ по щеке. Шлеп! Еще раз по другой. Голова мотается из стороны в сторону. Открываю глаза.
Рой с перепуганным видом лупасит меня по щекам. Глаза бешеные, рот разинут в крике, а я слышу тихо-тихо как будто издалека.
— Лера! Лера, очнись.
Опять затряс меня. Больно приложилась затылком о стену и окончательно прихожу в себя. Бац! Опять влепил пощечину.