Возраст сомнений
Шрифт:
– Нет.
– Удушили?
– Нет.
– Доктор, почему бы нам не поиграть в холодно-горячо? По крайней мере, у меня хотя бы будут подсказки.
– Его отравили, дорогой мой.
– Как?
– Обычно, как крысу.
Монтальбано поднял брови.
– Вас это удивляет? – спросил Паскуано.
– Да, ведь яд нынче…
– Не в моде, вы хотите сказать?
– Да…
– А я бы настоятельно рекомендовал его начинающим убийцам. Выстрел производит шум – соседи могут услышать; удар ножом – это брызги крови…
– Но лицо?
– Над этим поработали уже посмертно.
– Очевидно, чтобы усложнить опознание трупа.
– С удовольствием хочу отметить, комиссар, что, несмотря на возраст, вам удается сохранять определенную ясность ума.
Монтальбано решил не отвечать на провокацию.
– А пальцы, что с ними?
– В целости и сохранности, как и все тело.
– Значит, отпечатков его пальцев нет в нашей базе данных.
– Поздравляю! Можно только позавидовать вашей безупречной логике. Все, Монтальбано, оставьте меня в покое…
– Последний вопрос. Он был женат?
– Вы меня об этом спрашиваете? Я могу только сказать, что не обнаружил на пальце следа от кольца. Но это ровным счетом ничего не значит.
– А вы не скажете…
– Не скажу, дорогой мой! Вы обещали, что вопрос будет последним. Так сдержите свое слово хотя бы раз в жизни!
Раз уж приехал, Монтальбано решил зайти в полицию, поговорить с криминалистами. Он знал, что их начальник, Ванни Аркуа, с которым они постоянно собачились, сейчас в отпуске, и его замещает Кузумано.
– Что скажешь?
– С чего начать?
– С лодки.
– Маленькая лодка с веслами…
– Были весла? Я не видел.
– Нет. Или утонули в море, или лодку буксировали. Лодка английского производства, таких много. Никаких отпечатков пальцев, работали в перчатках. Тело оказалось там незадолго до того, как лодку обнаружили.
– Спасибо.
– Еще кое-что про лодку. Отсутствуют следы предыдущего использования.
– Что это значит?
– Мы полагаем, что лодку распаковали и надули непосредственно перед убийством. Внутри, в разных местах, обнаружены куски целлофана, упаковка производителя.
– Что-нибудь о трупе?
– Ничего. Он был совершенно голый. Но…
– Ну, говори.
– Имей в виду, это мое личное мнение.
– Ладно, не томи.
– Капитан Спарли, прежде чем вытащить тело, сделал фотографии и передал нам. Хочешь взглянуть?
– Нет, твое впечатление.
– На фоне лодки белизна тела выделялась очень сильно. Этот человек определенно не мог быть моряком.
– Это вы, комиссар! Фацио сказал мне сказать вам, как только вы придете, что он придет, когда я ему скажу!
– Ну так скажи.
Через две минуты Фацио с торжествующим видом вытянулся перед комиссаром.
– Комиссар, давайте сначала договоримся.
– То есть?
– Вы не будете сердиться и не будете ругать
– Если только это не анкетные данные: отец, мать и все такое…
– Договорились.
Он сел на стул, стоявший перед письменным столом.
– С кого начать?
– С владелицы.
– Это женщина, характер у нее…
– Я знаю, давай дальше.
– Ее зовут Ливия…
Монтальбано даже подпрыгнул. Фацио с удивлением на него посмотрел:
– Комиссар, позвольте заметить, ваша невеста не единственная женщина с таким именем. Ливия де Сталь, из Ливорно, недавно исполнилось пятьдесят два, но ни за что столько не дашь. В молодости, если ее послушать, была моделью, но если послушать Маурилио Альвареса, путаной.
– А кто такой Альварес?
– Механик, я к нему еще вернусь. В тридцать пять лет Ливия познакомилась в Форте-дей-Марми с богатым инженером Артуро Джованнини, который в нее влюбился и женился на ней. Брак длился десять лет, потом инженер умер.
– От старости?
– Они ровесники. Однажды во время шторма он выпал из лодки и…
– Не называй ее лодкой.
– А как мне ее называть?
– Яхта.
– Упал в море, тело так и не нашли.
– Кто тебе рассказал эту историю?
– Вдова.
– Маурилио это подтверждает?
– Мы не обсуждали трагедию с Альваресом. В общем, ей досталась лодка, она продолжает ходить на ней в море, как когда-то – инженер.
– А на что он жил?
– Инженер? Он получил хорошее наследство.
– А вдова?
– На наследство от наследства.
– Ты уверен?
– Нет. Про владелицу это все. Теперь капитан. Его зовут Никола Спарли, генуэзец, пятьдесят пять лет, еще при инженере служил на этой яхте помощником капитана, которого звали… – Фацио вытащил из кармана листок и посмотрел: – Филиппо Джаннитрапани. Потом занял его место.
– Этот Джаннитрапани сам ушел?
– Нет, синьора, став хозяйкой, сразу его уволила.
– За что?
– Послушать капитана Спарли, эти двое не могли ужиться потому, что характер у капитана Джаннитрапани был похлеще, чем у синьоры.
– А что Маурилио об этом говорит?
– Маурилио говорит, что Спарли и синьора были любовниками еще до того, как муж ее умер.
– Ты хочешь сказать, что муж утонул… – начал Монтальбано.
– Нет, комиссар. Если его и сбросили в море, то по другой причине.
– Объясни-ка.
– Говорят, что синьора через два года после свадьбы пошла по рукам…
– Как-как?
– Маурилио говорит, неделю ее пользовал один моряк, потом она перешла к следующему, и так весь экипаж. Когда круг заканчивался, все начиналось сначала. Пока она не сошлась с капитаном Спарли. Инженер был в курсе этой карусели, но молчал, кажется, ему все было до фонаря. Он просто уходил спать в свободную каюту.