Возрождение Феникса. Том 2
Шрифт:
— Дося, — в задумчивости я откладываю записку на угол стола. — А не знаешь, сколько будет логарифм по основанию восемь от пятисот двенадцати?
— Три, барин, — хлопает она глазками. — А что?
Мм, верно.
Беру чистую тетрадь с ручкой.
— Ну-ка, найди определитель от матрицы, — быстренько набрасываю сложную математическую задачку и протягиваю ручку девушки. Она, не мешкая, пишет одну цифру — семь. Даже к расчету не прибегала, в уме решила. Действительно, умничка.
— Я могла бы и так сказать, — пожимает служанка плечами. — Зачем тетрадку портить?
— Дось, —
Девушка молчит.
— Дось? — поднимаю на нее глаза.
— Барин, миленький, прости! — бросив веник с совком, хватает она меня за руки через стол. — Виновата, да! Сунулась куда не просят, сглупила! Но увольнять-то зачем?
Краями губ улыбаюсь прямо в ее округлившиеся глаза.
— Затем, что перевожу тебя на другую должность, Федосья Александровна, — ласково поглаживаю ее натруженные пальцы. — Хватит с тебя мести веником. Отныне будешь моим личным ад…помощником.
Она застывает, потом замечает, что продолжает держать меня за руки и с громким «ой» отпускает. В растерянности сдирает с головы косынку и прижимает тряпочку к пышной груди. Буйные волосы освобождаются и растекаются по покатым плечам.
— Вы серьезно, барин?
— Ага, будешь вести мои документы с почтой, выполнять личные поручения, ну и иногда делать массаж спины, — усмехаюсь.
— Это с радостью, — серьезно кивает Дося. — А когда… приступать?
— Как найдешь себе замену в доме.
— О! Так уже завтра, думаю, найду, барин. У нас в колледже полно хороших девочек. Многим работа нужна.
— Вот и отлично, — достаю из ящика визитку. — Кроме того, Досенька, надо бы тебе к маминому портному сходить, новый статус обязывает.
— Какой статус, барин? — теряется служанка.
— Моей правой руки, — поднимаю ладонь и качаю перед ее глазками. — Больше никаких сарафанов и косынок, Дось. Деревня в прошлом. Только официально-деловой стиль — блузки с колготками и юбками, можно с брюками. — Взгляд у девушки испуганный. Со вздохом пишу перечень в уже начатой тетрадке. Три повседневных деловых костюма, два платья-футляра, другие фасоны на выбор портного. Я уж не разбираюсь в этих дамских миди и мини. — Передашь портному — он поймет, ученый. Оплачивать не нужно, пускай мне счет выставит. А за туфлями уже сама по магазинам пойдешь, но там несложно — выбери закрытые неброские. Всё, Дось, мне работать надо.
— Мне тоже, — пищит она и хватается за веник с совком как за спасительную соломинку. — Пойду подмету, барин. Пока еще можно.
Она ковыляет прочь на деревянных ногах. Застращал барин! Хе. Ну а что? Жалко же — пропадает талант. Не будет успевать помощником, еще куда-нибудь пристрою. Хоть на тот же завод аналитиком продаж.
Дальше день проходит в повседневных трудах. Звоню юристу Милане, диктую иск на Лобова. Затем, проверяю безопасность усадьбы и завода. Серафим отчитывается, что всё в порядке. Скорострельные турели обслужили: пополнили боеприпасы, смазали шестерни. Часовые выставлены, снайперы на крыше дежурят.
— Хоть воюй по новой, — заявляет глава СБ и, подумав, добавляет: — Лишь бы без Рыкаря.
После четырех приезжают люди князя, сдаю им пленников и пленки с отпечатками. Но тут шустро управились. Единственное, что дружинники задерживаются осмотреть повреждения дома и сделать судмедэкспертизу. Это проходит уже без меня, под надзором Тимофея.
Решаю почертить схемы шагоходных турелей. Новиков пропал, это плохо, но накустарить выставочный образец сам смогу. Только времени больше займет, а его и так нет. А куда деваться? Бюджет оборонки нужен по-любому.
Неожиданно поступает звонок от Ефросиньи Груздевой. Договариваемся о встрече на выходные — передать-получить документы на гостиницу. Даже не знаю, оскорбление ли то, что со мной ведет дела не глава, не наследник, не второй сын, а главная жена. Вообще, так не принято. Но как-то все равно. Виру, главное, получу.
За окном незаметно темнеет. Трехчасовые медитации провожу в спальне, чтобы сразу завалиться спать. Когда уже почти заканчиваю, раздается стук в дверь.
— Войдите.
Ночным гостем оказывается Оксана Тимуровна. Волнистые волосы распущены, если не считать игривой розовой ленточки. В юбке в крупную складку и облегающей кофточке, девушка переступает порог, смущенно опустив голову.
— Арсений, ты не занят?
— Нет, уже свободен, — как раз встаю из позы амферского алмаза.
Девушка разглядывает мои домашние футболку и шорты, не торопясь входить. Всё же спальня — интимное пространство и посторонним там не место.
— Я хотела поблагодарить тебя, — ее стройные ноги нервно переминаются на светлом пятнышке пола.
— Присядем? — указываю на уже расстеленную постель.
Глаза Оксаны широко распахиваются, а щёки вспыхивают ярким румянцем. Мда, поторопился. Просто сесть больше некуда, кроме кровати. В мысли невольно вторгается давний урок Чугуна: «Убери стулья из своей личной каюты, командующий. Тогда приглашенная дама будет вынуждена сесть на кровать».
Прогнав из головы голос старого похабника, предлагаю другой выход:
— Или, может, хотите выпить? День был трудный, — она молчит, словно в раздумьях. — Тогда пройдем в кабинет, там бар.
— Нет, кровать вполне подойдет, — краснощекая Оксана заходит в спальню и садится на краешек постели, почти уронив голову, словно она стала тяжелее.
Устраиваюсь рядом с учительницей. Оба молчим. Я прекрасно вижу, что Оксана смущается от этого разговора, от своих желаний, от того, что сидит на постели своего ученика. Но не в моих правилах уговаривать женщин на близость. Тем более, что их вокруг меня всегда море.
Но рядком сидеть всю ночь тоже не собираюсь.
— Всё хорошо, Оксана?
— Я должна признаться, Арсений, — поджимает она губы. — Я пришла не сказать «спасибо»… точнее не только. Это нужно и мне.
— Что это? — сам я предполагаю один ответ, но вдруг не угадал.
— Побыть рядом с тобой. Мне тревожно и страшно. А твой голос успокаивает. Чтобы ты ни говорил, стоит послушать немного и на душе становится спокойно, — тихо признается она, не в силах смотреть в мои глаза. — Теперь я вижу, ты не вокалист, ты намного больше. Лидер. Сметаешь иномирян, защищаешь наивную простолюдинку, когда-то сглупившую и раздвинувшую ноги перед хамливым аристократом.