Возрождение
Шрифт:
Важным рычагом в подъеме сельского хозяйства, в борьбе за хлеб мы считали в то время шефскую помощь заводов колхозам. Особенно важны были крытые тока, и можно было бы, конечно, снова начать с разнарядки, о приказов, взысканий, но я поступил по-другому. Как-то собрались в обкоме директора Ф. Н. Балакин, Р. И. Попов, И. И. Коробов, П. В. Савкин и другие, беседа шла о заводских делах, а я вдруг сказал:
– Вот мне передали, что Петр Васильевич изъявил желание оборудовать двадцать крытых токов.
Савкин, директор завода имени Ленина, в будущем
– Нет, Леонид Ильич, двадцать не вытяну. Девять – это еще куда ни шло.
– Ну что же, договорились! A что скажет Илья Иванович?
Потом мы все смеялись, но дело сдвинулось с места. Или другой случай. Летом, в самую жару пригласил к себе председателя облплана и заведующего отделом местной промышленности обкома. Поговорили об очередных делах, и как бы между прочим я спросил:
– Неплохо бы выпить хлебного кваса, а?
– Хорошо бы! – кивают оба.
– В области он производится?
– Нет… пока.
А я нажал кнопку, и, как было условлено, в кабинет внесли жбанок с квасом, принесенный одной из сотрудниц из дома.
– Угощайтесь…
Облпланом заведовал Г. М. Дрюченко, старый мой знакомый, с которым мы служили еще в Забайкалье в одной танковой роте. Он-то сразу понял, куда я клоню.
– Как, Григорий, – спрашиваю, – хорош квасок?
– Займемся, – отвечает. – Сегодня же соберем людей.
– Как же вам не стыдно,– говорю. – Если здесь у нас жарко, то что же сейчас у мартенов, у доменных печей? Чем рабочему утолять жажду? Кто как не облплан, не местная промышленность должны были об этом подумать? Когда сделаете? Сроки!
Дошло: в то же лето квас появился в городе.
Люди есть разные, и говорить с ними тоже надо по-разному, а иной раз и молчание бывает красноречиво. На заводе Петровского было острое положение с пуском рельсобалочного цеха. Сроки на исходе, а там недоделки, споры между проектировщиками, строителями, субподрядчиками – пришлось собирать их в обкоме партии. Междоусобица продолжалась и здесь – в основном все нападали на завод, который-де затягивает приемку. Тогда встал начальник рельсобалочного цеха и стал загибать пальцы: там болты не затянуты, там деталь не на месте, там электрика не отлажена – не может он подписать акт, ему же на этом стане работать.
Все высказались. И, как водится, ждали резюме первого секретаря, может быть, и нахлобучки, но я спросил только:
– Товарищи, всем ясно, что надо делать?
– Ясно, – отвечают.
– Тогда идите и делайте.
Вот и все заключительное слово. Я увидел, что люди, еще готовясь к совещанию, разобрались в своих неувязках, ощутили свою ответственность. Важно было дать им почувствовать, что областной комитет партии следит за этим важным объектом и верит, что они с заданием справятся. Так оно и вышло.
8
Очень большое внимание уделял Днепропетровский обком подбору, расстановке и воспитанию кадров. Вопрос этот стоял тогда с особой остротой: тысячи партийных и советских работников погибли на фронтах, в партизанских отрядах, в подполье. Людям, которые пришли им на смену, еще не хватало опыта, знаний. «Вопрос о руководстве – это вопрос о кадрах» – вот принцип, которым мы руководствовались, налаживая работу. Бюро обкома часто обсуждало политические и деловые качества коммунистов, выдвигаемых на руководящие посты, требовало смелее выдвигать энергичных, способных людей, и в целом, как показало время, мы в них не ошиблись.
Попадались, конечно, и недобросовестные работники, руководители, которые «закисли», люди «с дырявыми душами» (выражения из тогдашних стенограмм) – к ним мы были непримиримы. В декабре 1947 года в стране прошла денежная реформа, и нашлись деятели, которые, используя свое служебное положение и зная заранее условия обмена, кинулись вносить деньги в сберкассы, чтобы на этом выгадать. Я настоял на исключении их из партии. Точно так же добивался снятия с постов (без «трудоустройства» на другие, тоже руководящие должности) людей, которые проваливали дело по неумелости, ограниченности. По-человечески некоторых бывало и жалко, но нельзя быть добрым за государственный счет.
А те, кто доказал свое умение работать, кому областной комитет партии верил, должны были это доверив ощутить. Общим отделом обкома заведовал у нас Е. Н. Маляревский, с которым мы были знакомы еще до войны и с которым встречались на фронте. «Если что нужно, заходи в любой момент», – сказал ему, приехав в Днепропетровск. И действительно, всегда его выслушивал, поддерживал, помогал, когда надо, советом. Вижу – дело знает. Значит, надо дать ему инициативу в исполнении тех задач, которые перед ним поставлены.
Показав многим работникам, что доверяю им, и действительно передав им решение большинства текущих вопросов, я освободил себе время для анализа обстановки, обдумывания перспективных проблем, постановки принципиальных задач. Первая из этих задач была твердо усвоена еще в Запорожье – добиться заметного улучшения как организаторской, так и партийно-политической работы. На областной партийной конференции в феврале 1948 года по этому поводу говорилось:
– Задача заключается в том, чтобы правильно сочетать партийную работу с хозяйственным руководством. Это – искусство. И этому искусству в партийной работе надо учиться…
Должен сказать, самому мне тоже приходилось все время учиться. И это необходимо, конечно, для всех – обстановка все время меняется, возникают новые проблемы. Партийный руководитель, если не хочет отстать, должен учиться всю жизнь.
В Днепропетровске я застал очередной этап восстановления: заводы уже начали давать продукцию. И хотя многие их цехи еще были разбиты, хотя многие шахты были затоплены, промышленность вставала на ноги. Теперь следовало подтянуть жилищное строительство, культуру, быт. Чтобы ясна была острота вопроса, приведу часть выступления на Х городской партийной конференции в Днепродзержинске: