Возрождение
Шрифт:
– Беру землю могильную клятую, поливаю водой, девять трупов омывшею...
На мгновение Пьер потерял сознание - разум отказывался принимать действительность.
– Пусть возьмёт сатана душу мёртвую кровопийцы, мне жизнь погубившего!
Стало слышно, как женщина за стеной рвала одежду, швыряла вещи, плевалась, изрыгала богохульства и брань, проклятья и угрозы. Сидящие за столом повернули головы в сторону воплей и увидели Пьера. Один из них медленно встал, опираясь сильными руками на стол, и вытянул голову вперёд, стараясь лучше рассмотреть юношу. Приземистый, плотный, одетый в ничем не примечательный наряд городского бедняка, - в глазах человека колыхалась мутная ненависть, а из горла начала раздаваться невнятная площадная брань. Второй сидевший неожиданно сипло засмеялся и тоже начал вставать, протягивая к Пьеру худые руки, словно приглашая за стол. Монах увидел,
Задыхаясь, он бежал по ночной улице, и смутно слышал, что за ним гонятся. Топот и злая ругань неожиданно оборвались пронзительным воплем. Пьер обернулся и увидел, как двое в коротких плащах рубят нападавших на него узкими капетингскими мечами.
Пьер бежал, не разбирая дороги, не замечая фонарей, и лишь луна освещала для него ночной город.
Он видел высокие несущие своды и арочные проёмы храма Юпитера, где тот восседал на высоком троне из слоновой кости в тунике, украшенной пальмовыми ветками и пурпурной тоге, вышитой золотом. С одной стороны от божества могучий силач боролся с чудовищем - огромным чешуйчатым получеловеком-полурыбой. С другой стороны вставало крылатое существо с тремя человеческими торсами и змеиными хвостами. Первый сжимал в руке язык пламени, второй - волнистую ленту, а третий держал на ладони птицу.
Пьер видел бесконечные ступени и бесчисленные колонны храма Марса, где при входе стояли белые мраморные статуи полководцев и царей древности. В центре храма был мраморный алтарь с зажженной свечой, вокруг которого проносились колесницы, и рослые обнажённые воины бились с кентаврами.
Пьер бежал мимо стен Дворца правосудия и увидел устремлённые ввысь языки пламени часовни Сент-Шапель. Окна второго яруса часовни были освещены.
Пьер не помнил, как очутился внутри капеллы - он лежал на полу, а когда поднял голову, то увидел высокий пролёт зала без опор, словно своды парили в воздухе. На канделябрах вдоль стен горели сотни свечей. Витражи красного и синего цвета полыхали как драгоценные камни. Между высокими окнами шли тонкие каменные стойки, разветвлявшиеся под сводами на несколько золотых нервюр.
В зал вошли несколько мужчин и женщин. Шёлковые тоги белого, пурпурного и серебристого цвета с узорной каймой по краям подчинялись естественным линиям человеческого тела, точно обрисовывая его формы. Края правой стороны женских одежд не были сшиты, ниспадая плавными складками, и при ходьбе распахивались, позволяя видеть обнажённую полоску тела. На головах у женщин были венки из цветов, длинные завитые волосы убраны в сетки из золочёных нитей, на предплечьях и лодыжках - витые браслеты. В руках у мужчин были факелы, у женщин - золотые чаши. Вошедшие стали медленно ходить по кругу. Откуда-то начал раздаваться лёгкий звон колокольчиков.
Пьера трясла крупная дрожь. Его бросало то в жар, то в холод, и во всём теле болели мышцы. Одна из женщин подошла к нему, подала чашу, и Пьер напился воды, имевшей приятный цветочный привкус.
Материя, время, пространство, сознание и чувства - всё смешалось для Пьера, как во сне. Цвета витражей сливались, и воздух становился то пурпурным, то фиолетовым, а силуэты женщин расплывались белыми шлейфами.
В глубине залы на ажурном постаменте хранилась рака с реликвиями, добытыми Людовиком Святым. Пьер увидел, как оттуда в его сторону движется человек в длинной чёрной одежде. Человек приблизился, и Пьер узнал канцлера де Ногарэ.
Канцлер говорил медленно.
– Сказано нам в Книге Бытия, что со времён Потопа на земле живут три рода человеческих.
Пьер слушал. Голос канцлера звучал откуда-то из глубины сознания.
– Первым был сотворен Хам, что с иврита значит "горячий".
Вижу ясно, как наяву... Тысячи веков до наших дней... Теплый ветер приносит со стороны озера крики ночных птиц и плеск воды. Мрак пещеры, отблески костра и равномерное, попадающее в такт сердца уханье Кривой - старая колдунья танцует вокруг пламени... Кто-то жжёт ароматные травы, забивая прогорклую вонь... Красноглазая грызёт обгоревшую кость, а потом начинает громко колоть её камнем - она опять на сносях и потому ест много. Рядом с ней старуха Жаба жарит мясо и бубнит, показывая руками, что дрова догорают. Красноглазая недовольно ворчит, берёт палицу и выходит из пещеры в ночь, освещённую луной и яркими звёздами юга... Ненаш сношается с Быстрой, а рядом нетерпеливо ждёт своей очереди Заозёрный... Сопля бросает в огонь сушёные грибы, и пряный дурман расползается по углам пещеры. Сопля смеётся сквозь редкие зубы... Зубатка начинает приседать у огня. Её длинные волосы выкрашены охрой почти до корней, бедра резко двигаются, всё тело блестит и отдаёт тошнотворный запах. Поскальзываясь, Сопля прыгает рядом с ней, но Заозёрный прогоняет его и сам начинает топать кривыми ногами и размахивать руками около танцовщицы. Жаба бросает мясо на землю и, громко смеясь, хлопает ладонями себя по ногам... Сопля незаметно подбирает мясо и отходит в дымный мрак... Красноглазая приносит дрова и бросает в костёр всю охапку. В пещере становится жарко, пахнет смолистой гарью... Со стороны мусорной кучи раздаётся крик ребёнка... Кто-то стонет во сне... Крысиная возня и писк в углу... Клубы пряного и терпкого дыма всюду... Семейство ждёт рассвета - дети солнца пережидают ночь...
Пьер слушал голос канцлера.
– Вторым был сотворен Шем, что с иврита значит "имя".
Вижу ясно, как наяву... Тысячи веков до наших дней... Боль нестерпима, но старый Гахам обтирает рану отваром из трав и снова повторяет, что скоро придёт облегчение. Надо терпеть! Да, ветер переменился, и собаки почуяли их слишком рано. Когда Маах крикнул, и они бросились полукругом на деревню кроманонов - Он сразу увидел ту девчонку около колодца и уже не мог думать ни о чём другом. Проклятая девка! Теперь даже если кость срастется, и Он не умрёт в мучениях, то уже никогда не сможет бегать. Лучшее оружие Его отца заберёт себе Шуах - у брата ноги целы! Лучшие куски добычи и лучшие женщины достанутся другим! И Дина достанется Тахашу! Мерзавец заплатит выкуп и получит третью жену, а над Ним будет смеяться вся Невозделанная долина, ведь у Него всего одна жена. Проклятье, Он сойдёт с ума! Лучше бы Его убили там, за Буйной рекой! Если бы брат не вернулся за Ним, то Елдаг и Нахор бросили бы Его! А Ишбак так ещё и порадовался бы! Эти тащили свою добычу, а ведь перед делом все товарищи поклялись на крови не бросать друг друга в беде! И Маах всё видел и ничего не сделал! Наверняка видел! Пусть в следующий раз смерть найдёт их всех! Но ведь Он сам уже никогда не погибнет в набеге или на охоте... Они делают своё дело, и он делает своё... Он никогда не будет первым охотником племени, но сколько воинов погибли, не успев даже подумать об этом? Главное - не показывать вида... Они в этом мире не для того, чтобы служить Его ожиданиям, и Он в этом мире не для того, чтобы служить их ожиданиям... Он - это он, а они - это они... Он прокормится, ведь у Него есть рабы и... Он сможет жить долго, как старый Гахам, только бы срослась кость... Уже приходит облегчение, Гахам не обманул...
Пьер слушал голос канцлера.
– Последним был создан Иафет, что с иврита значит "красивый".
Что есть красота? Прямая спина и стройное тело? Ровное как холст лицо, на которое Творец нанёс аккуратные черты? Прямой угол тонкой челюсти? Высокий и широкий лоб?
Канцлер взял голову Пьера ладонями за виски и посмотрел ему в глаза.
– Иафетянам дано видеть красоту, ибо мы носим её внутри себя. Ибо мир подобен зеркалу, в котором каждый видит своё отражение.
Канцлер выпрямился, вскинув руки вверх.
– Сказано нам в Книге Бытия: "Благословен Господь Бог Шемов, Хам же будет рабом ему; да распространит Бог Иафета, и да вселится он в шатрах Шемовых, Хам же будет рабом ему".
Пьер слушал голос канцлера.
– Сказано нам в Книге Бытия, что остался Иаков один среди ночи. И боролся Некто с ним до появления зари, и сказал ему: "Имя тебе будет не Иаков, а Израиль, ибо ты боролся с Богом, и человеков одолевать будешь". И говорил Израиль: "Я видел Бога лицом к лицу, и сохранилась душа моя". И получил новое Имя - "Израиль". "Борющийся с Богом"!
Пьер слушал голос канцлера.
– Кто они, призванные ими для борьбы? Не много из них мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных. Потому подобны струящейся воде, обтекающей камни, что встретятся ей на пути. И слабый ручеёк обретает силы от встреч с другими, пока мощь воды не станет необоримой.
Пьер слушал голос канцлера.
– "И народ, ходящий во тьме, увидит свет великий, и на живущих в стране тени смертной свет воссияет. Блуждающие духом познают мудрость, и непокорные научатся послушанию. И к корню Ессееву, который станет, как знамя для народов, обратятся язычники, и враждующие против Иуды будут истреблены. И возьмут их народы, и приведут на место их, и дом Израиля усвоит их себе на земле Господней рабами и рабынями, и возьмет в плен пленивших его, и будет господствовать над угнетателями своими!"