Возвращаясь к жизни? Том 1
Шрифт:
– А если их будет много, и он не будет так одинок и неприкаян?
– Тогда, так будет жить группа, пока не захватит значимый кусок, а мы им не дадим, будем ограничивать.
– Но ведь это предпосылки к войне!
– Естественно, война может всколыхнуть наш загнивающий мир. Появятся молодые имперцы, которые будут править. Старая империя все равно умрет. Но самый страшный наш враг – чистильщики будут под надежным присмотром еще долгие годы. Теперь понимаешь, зачем нам он и подобные ему?
– Да, я недооценил его поначалу. Значит, это будет новая раса имперцев?
– Возможно, если выживут.
– Вы ожидаете от Артёма еще сюрпризы?
– Обязательно мой друг и всенепременно.
Шатл № 48 на подлете к планете «Кааламия», комвзвода унтер-офицер Артём Прыжко ПБК 3-1-1, позывной «Звездочет»
Планета надвигалась быстро, будто увеличиваясь в оптике.
– Слышь, Каан, а чего одна половина планеты зеленая, а другая серая? – Спросил я пилота.
– Так проборщики работают. Та темная полоса это собственно проборная зона. Силовое поле не пропускает зараженный воздух внутрь пробора. Поле формируется машинами, которые очищают и обеззараживают почву. Они начинают на небольшом участке. Сначала очищают участок от всякого хлама, для этого первой идет тяжелая проборная техника. Она тупо перемалывает поверхность на глубину до трехсот метров. Внутри у нее установлен мощнейший сепаратор фракций. Он собственно и разделяет полученную смесь на составляющие и формирует некое подобие почвы за собой. При этом откладывает в бункер полезные ископаемые. За ними идут проборщики-чистильщики и заражают землю грунтообразующими бактериями, они доедают микроостатки тяжелых металлов, образуя компактные залежи нетоксичных окислов, а остальной мусор восстанавливают до простых природных соединений. Вонь там стоит ужасная. Как-то высаживал на проборе. За ними идут микробиологи и начинают формирование будущей почвы. За микробиологами идут проборщики-флористы, они запускают развитие биосферы. Там все живет по полчаса-часу. Буквально на глазах происходят изменения, все растет, распадается, опять растет. Потом идут проборщики-фаунисты. Они запускают тот же процесс только с фауной, пока не появятся заказанные формы растительной и животной жизни. Та серая часть планеты еще не обработана. Вот туда мы и летим.
– Ясно, а можно пару кругов по орбите нарезать. Я впервые вот так все вижу.
– Не может быть! – Удивился Каан. – Ты ж уже летал на планету.
– Так я балластом в трюме летал.
– Ну, тогда понятно. Ладно, мы и так график опережаем.
Каан связался с ведомым и сообщил, что мы отделимся для обзорной экскурсии. Борт 52 принял, и мы разошлись на курсах.
Мы сделали почти десять витков, пока борт 52 присоединился к нам. Я наблюдал то чистые, голубые океаны и моря, сочную зелень полей и лесов, то мусорного цвета проплешины, ожоги ядерных взрывов, химические и бактериологические язвы исковерканных лесов, руины городов. Огромная планетарная техника пробора была четко и ясно различима из космоса. «Это, какого же размера они», удивлялся я. Один из городов Каан подсветил курсором.
– Вот сюда мы и летим. Это город Рогерон.
Я стоял ошеломленный размахом работ.
На десятом кругу нас догнал отставший борт 52, и мы начали выполнять посадочный маневр. В рубку втиснулся Петелька, включил компенсаторное поле, показал мне клавишу отключения, попросив после посадки, отрубить его и опять убрался в трюм. А я, завороженный, смотрел, как мы падаем в атмосферу. Антигравы натужно загудели, компенсируя момент ускорения, тормозя шатл до приемлемых в атмосфере скоростей. Зуун запустил турбины головного привода.
– Каан, скажи, а зачем турбины, если основную работу выполняет антиграв. Ведь с ним можно летать как угодно, просто меняя вектор.
– Можно конечно, гражданские так и летают. Но военным проще иметь постоянный вектор антиграва и маневрировать турбинами.
– То есть турбины выполняют маневровую роль?
– Не совсем. Маневровую, конечно, тоже. Антиграв штука классная, но перебросить вектор это дело десяти пятнадцати минут, иначе в трюме будет каша, так могут только истребители. А в боевой обстановке нет времени на переброску вектора. Турбина же почти моментально дает полную тягу. В это время антиграв выполняет функцию поддержания объекта от падения.
– Это типа балластной цистерны в подводной лодке. Антиграв обеспечивает «нулевую» плавучесть, а турбина дает скорость и направление. Разумно.
– Дык, военная техника. А вон Рогерон по курсу. Готовься на выход.
– Спасибо парни за экскурсию.
– Всегда рады.
Мы приземлились штатно и также высадились. Нам на встречу ползли обломки второй роты. Это было немного жутковато. Больше половины были полуконсервы, с оторванными конечностями и порванными элементами брони. Многих везли на тележках, набрасывая кучей прямо в трюм челнока. Ходячие останки роты выполняли роль грузчиков.
Ко мне подошел запыленный и обшарпанный ПБК, с еле различимым номером на корпусе 2-1.
– О, смена прибыла, ну наконец, отдохнем. Привет, я лейтенант Пари. Ты старший группы?
– Так точно! – Ответил я рефлекторно.
– Не рви глотку парень, занимай оборону. Ох, жарко вам будет. Всего два взвода. Смотри, что от шести осталось. На вышках мои парни дежурят, смени их.
– Не волнуйтесь, сейчас сменим. Грузитесь спокойно, я за всем присмотрю. Кто не войдет в эти два, то будет еще грузовой челнок. Все улетят.
Лейтенант протянул мне чемоданчик.
– Здесь все данные по периметру и задачам. – Я, молча, принял кейс. Лейтенант скупо поблагодарил меня и, прихрамывая, поскрипел на посадку.
– Кыця, Онезена, Норта, Петельку ко мне.
Почти сразу же подошли все трое.
– Онезен, хватай всех наших и дуй по периметру, смени вторую роту, заодно проверьте состояние ограждения и стационарного вооружения. Группу Браво ко мне.
– Есть. – Козырнул Онезен и испарился.
– Норт, тоже самое, только в другую сторону, группу Гамма с дальнобойками и плазмометами ко мне.
– Есть. – Козырнул Норт и тоже испарился.
– Петелька, вот данные, – я передал ему кейс, – мне нужен доступ к ним.
– Щас все будет пучком, – Петелька сноровисто зарылся в сумке с инструментом, – я тебе на резервный накопитель солью.
Подошли Браво-три и Гамма-четыре.
– Браво, разбиться на пары и занять вон те две вышки, на площадке не маячить, лежать скрытно и наблюдать. Использовать камуфляж. Активные сенсоры не использовать. Цели валить только в радиусе километра, не используя лазерную систему, чтобы не раскрывать свое положение. При появлении крупных групп, более пяти тел или АПБК, сообщать мне. Фиксировать появление групповых целей. Важно понять, где дырки, откуда они лезут. Все понятно? Гамма, вы на смене, и по необходимости будете помогать плазмометами в месте возможного прорыва, используя навесной огонь, пользуясь телеметрией защитников и группы Браво.
– То есть нам меняться время от времени, чтобы глаз не замыливался? – Спросил Прима-Браво.
– Именно. Если все ясно, по местам.
Оба отделения, слаженно кивнули и двинулись на позиции.
Как раз вторая рота уже загрузилась, кто вошел, борта 48 и 52 ушли в небо. Сразу же приземлился грузовой шатл. Из него как горох посыпались чистильщики начав разгрузку снаряжение в склад.
От стен периметра потянулся жидкий ручеек остатков второй роты. Они шли молча, угрюмые, и тихо выстраивались возле грузовика, ожидая очереди на посадку.