Возвращаясь к жизни? Том 3
Шрифт:
Коли любо тебе будет батюшка цифры все у меня в книге записаны, что куда трачено да откуда получено. Все у меня точно записано до медяка, до полушечки.
– Что про медь не сказал? Али нет ее?
– Есть и медь батюшка. Сундуков сорок стоит, так то монета не надежная в обороте она вся я ее в оплату пускаю, трударям мелким, да каторжникам.
– Каторжникам? Ты сума сошел сыне, на то они и каторжники, что должна работать вечно, да безоплатно.
– Не согласен я с тобою батюшка. Это ресурс трудовой. Я им как деньгами пользуюсь. То туда вложил, то в место другое. И каждый из них как золотой – прибыль приносить должен, а не лежать камушком. Коли они сыты то и работают краше. Вот я и учредил им оплату за труд праведный, а они у крестьян еду покупают. Крестьяне богатеют с того и налоги платят, а с того казна полнится и каторжене споро работают, так как сыты они, а мы при этом не платим за их кормление. Я во всем смотрю, как преумножить казну нашу, батюшка.
– Как же мы такую силу денег собрали сыне, вроде подати честно брали, не грабили?
– Даже снизили батюшка. Просто торжище стало выгодным, как налоги снизил я. Трудари да хлебопашцы стали сытнее жить, богаче. И легче им стало с десяти мешков пшеницы один отдать, чем половину с одного. В первый год туго было, пришлось даже слитки золота на торг отправлять, ну а теперь только копится.
– Отлично сыне, молодец ты у меня, любо мне смотреть на твои старания. Что по хозяйству у нас еще ладного. Хочу я князя удивить нашего, гостинец послать ему деньгами, войском да прокормом.
– Уж простите меня сына вашего, но не понимаю я, почто вы князю служите. Еще пара лет и станем мы сильнее князя, и будет у нас свое княжество побогаче его многократно. Ярослав сын ваш старший, уж так свое войско организовал, что границы северные на замок им закрыл. Войско его все в походах ратному делу учится, а не то, что стражники Булатовы все ходят по торжищу.
– Знаю я успехи Ярославовы, и знаю, что ты у него советчиком. На Булата не серчай у него заботы об охране торжища. Чтоб воров на нем не было, и чтоб торг честно велся. Это забота особая. А что князю я служу безропотно, в этом смысл есть. Расскажу тебе.
Как был я у него, в год тот, что он Рыцарем меня назвал и дал рыцарство, рассказал он мне в кабинете своем, что мечтает он, чтобы мир наш был не разрозненным, а правился по законам им написанным. Хочет он, чтоб науки и ремесла развивалися, чтобы люди богатели и жили покойно в безопасности. Сколько можно, говорит он, терпеть побоища. Князья меж собою сражаются, истощая войною княжества. Мне б таких как ты рыцарей, что бы честно землями правили умножая благоденствие. Чтоб трударей привечали да самодельщиков, чтобы пахарям воли дали землю возделывать, да науки чтоб развивалися. В том говорит причина твоего возвышения, что умело ты правил и не боишься нового, необыденного. И за то я хочу, чтобы подати ты не платил, пускал те деньги на развитие. Я, говорит, читал записки Бога нашего – путника, святые писания. Он нам жить так наказывал, сообща и сильнее мы и богаче мы.
Вот тогда я и понял его замысел. А сейчас он войну ведет за объединение. Часто силой приходится приводить к уму-разуму. Вот по тому я и хочу ему помогать, как положено Рыцарю, по-честному. И потому я вас детей своих привечаю к управлению рыцарством в тех местах, где вы способные по-особому. Ярослав он воин по призванию. Вот и дал я ему дружиной правити, а ты к счету способнее и к преумножению достояния. Вот по тому ты и приставлен мною к управлению казной рыцарства. И ты сам показал, как успешен ты. Вот бы ты казной Георгия ведовал, вот крылья расправил бы.
– Тогда пошли меня с обозом батюшка, постараюсь пригодиться я князю нашему.
– А казной рыцарства радеть будет кто?
– Так Ероха помощник мой справиться. Он смышлен и опытен, да и предан он семье нашей. Возвеличил я его из писарей, за внимательность и радение, да к счету быстрому способности. Поручиться я могу, что он справиться.
Посмотрел я на сына, порадовался. Оперился птенец, вот он вылетит из гнезда отчего. Пусть летит, Ярослава здесь станет с Ерохою.
– Собирай тогда обоз Святогор, сын мой. Возьми два сундука золота чеканного, да пудов сто золота слитков наплавленных. Пять сундуков серебра чеканного. Самострелов возьми и стрел к ним, бери все, мы других наделаем. И прокорма возьми разного. Да возьмешь триста конных ратников, чтоб на обоз не позарились. Напишу я письмо князю нашему, чтоб он принял тебя как советчика.
– А пушки брать, батюшка?
– А готовы ли?
– Леха кузнец десять штук наплавил. Боя к ним огненного наварил да утвари. Только две из них готовы полностью, да испытаны.
– Что ж он паскудник остальные не делает?
– Так не его вина в том, а в работе плотников. Я лично занимался пушек постройкою, как вы приказывали. Плотники те дрянь поставили. Вот Леха и сказал, что не будет на постаменты те пушки ставить. Я проверил и наказал плотников. Пять тяжелых плетей выписал каждому и заставил их переделывать. Денег то заплатили им, как просили те, а они покрасть решили, глупые.
– И как испытания?
– Пушки те поделки демоновы. Как пальнули по первой, картузами кожаными, так всю рощу повырубили, шагов на пятьсот просека, лишь пеньки от деревьев осталися. В картузе том сотня шаричков. Как пальнут, так они летят и разлетаются, каждый цель свою выбирает. Оружие это нечеловеческое, страшное.
– Вот и их бери, пусть князь наш порадуется, может и без войны ему покорются.
Поклонился сын мне поясно и пошел собирать караван в помощь князю нашему.
Берег горного озера, Тём
Проснувшись, я прибрал место стоянки и засыпал кострище, уложив на него срезанный ранее дерн. Осмотревшись, я убедился, что от места моей ночевки, через пару дней, не останется и следа.
Сверившись с картой, я двинулся в путь. Рядом бледной тенью шел Иван, жестами указывая мне дорогу. Идти пришлось не так уж и долго. Искомое ущелье я обнаружил сразу. Собственно я нашел бы его и сам. Огромный валун лежал, справа от тропы и возвещал и том, что путник входит в долину Кладриэля. Дух сгустился, обретя более плотную форму.
– Ну, вот и пришли мы. Дальше сам пойдешь. Ты уверен, что тебе это надобно?
– Ты в Бога не веруешь, али разуверился?
– Сдается мне, что и ты тоже не сильно веруешь. А что там знаю я. Там охранники. Было бы это место людным коли смог бы там ходить каждый. Не для каждого путь тот.
– Я попробую.
– Ну, тогда иди. И правду говорят: «Пес, сидящий на цепи – не заблудится, да и не придет никуда». Иди путник.
Я развернулся и двинулся в ущелье. Первое, что поразило меня так это неестественная тишина этого места. Приглядевшись к траве, я не заметил в ней никакой букашки. Место было начисто лишено животной жизни, будто проклятое. Я обернулся и посмотрел на духа Ивана, что маячил у входа. Он помахал мне рукой и растаял. Делать нечего пошел я дальше.