Возвращаясь к жизни? Том 4

Марков Константин

– Поэтому ты сказал, что можешь не вернуться?

– Да. Возможно, там мне откроется другой путь в другой мир. Но прежде чем я шагну в неизвестность, парням я помогу, и постараюсь сделать так, чтоб они вернулись. Вот в этом вы мне можете верить. Решу ли я проблему – не знаю.

– Получается, ты помогаешь просто так?

– Получается.

– Но ты наверно чего-то хочешь?

– Разве вы мне дадите «Гравитон» в личное пользование и укажете путь на Илону. Все другое для меня не имеет смысла. Ни деньги, ни почести, ничто не имеет для меня значения и не является стимулом. На самом деле вы уже мне дали возможность пути. Это единственное что вы можете мне дать и единственное, что мне нужно от вас и поэтому я принял ваше

предложение.

– Странный ты.

– Не более чем другие люди. Просто у меня нет потребности в вещах.

– У всех есть потребность.

– Вот когда осяду, тогда и буду думать о вещах, а сейчас все что мне надо у меня есть.

– Значит это наша последняя беседа?

– Не факт, что последняя, но все может быть.

– Понятно, на месте узнаешь. Ладно, вот твой планшет, думаю, оставшегося времени тебе хватит на изучение.

– Вы все же решили оставить меня командиром? – Взяв планшет, спросил Артём.

– Я бы очень этого хотел. Если решишь не возвращаться, сам назначишь командира вместо себя.

– Верьте в людей майор, так легче.

– Попробую.

Борт Эсминца «Бесстрашный», Артём

Майор ушел, а я занялся изучением содержимого планшета. Там была развернутая схема нашего корабля, данные навигации для полета и несколько строк о самой планете. Скупость данных меня поразила. Получается, не вернулся не только экипаж, но и утеряны все данные с накопителей. А может и корабль не вернулся. Словам майора верить сложно. Что ж, осмотримся на борту, тогда будет все понятно.

*****

В течение суток «Бесстрашный» выполнял торможение. В последней фазе мы сидели в специальных креслах как при старте. Эсминец активно маневрировал, отчего перегрузки были весьма ощутимы.

Наконец гул маршевых двигателей стих и нас попросили на выход. Все двинулись к переходному тамбуру, но нас завернули в другой коридор. Через десять минут мы вышли на ангарной палубе. Наш шатл занимал практически все пространство. Почему наш, так на нем была надпись «Гравитон-1».

Ко мне подошел средних лет мужчина в тяжелом летном скафандре.

– Артём Ветров?

– Да.

– Я ваш второй пилот Эд Заннес, прошу на борт.

Я махнул остальным и сам двинулся к опущенному пандусу.

– Вместительная машина.

– А полетные качества еще лучше. На Новье таких машин просто нет. – Сказал Эд.

– Экипаж жаждет насладиться, прошу Эд, ознакомьте нас с ее летными характеристиками.

Эд заулыбался и повел нас в недра борта.

К огорчению Эда сам перелет не произвел на меня должного впечатления, не то, что на остальной экипаж. Все восхищенно комментировали маневры Эда. Конечно, для обыкновенных, не оборудованных антигравом кораблей, это были невероятные пируэты. Я тоже в этом участвовал, но не более. Видимо для их технологий это было прорывом, а для меня, такое – недоделанный «кровосос». Двух-векторный антиграв не обеспечивал должной компенсации при маневрах. Часто запаздывал во время сложных маневров. Смысл в нем был один – посадка и взлет с планеты. В космосе его маломощного поля едва хватало на незначительный упор вблизи планетоидов, о чем я и поведал нашему пилоту, весьма огорчив его.

– Ну, что вы Эд. Ваше пилотирование просто виртуозно. Вы не виноваты в том, что аппаратура пока не доведена до ума. – Я повернулся к экипажу. – Нерис, сможешь настроить программное обеспечение установки антиграва?

– Попробую, я еще слабо представляю принцип работы этого устройства.

– Это меньшая проблема, поверь мне. Эд, пора и на борт, а то майор расстроится.

Эд улыбнулся, и круто развернув челнок, полетел в самое скопление астероидов.

Сама база и верфь, на которой проходил ремонт «Гравитон», будто прилипла к огромному булыжнику. Эд рассказал, что базу специально построили в этом астероидном поле. Подальше от глаз ненужных ну, и по причине огромного количества железа, да и других минералов в астероидах. На верфь завозили лишь нефтепродукты и продовольствие. Все остальное брали на месте.

«Гравитон» оказался шарообразной конструкции. Что ж, вполне рациональная компоновка. Он выглядел таким себе макрофагом на поверхности астероида. Пучки антенн и разнообразных излучателей торчали в разные стороны как иммуноглобулины на мембране макрофага. Я указал Эду на это сходство, он странно на меня посмотрел. Видимо он и представления не имел об иммунной системе человека, а собственно, зачем это пилоту.

Эд запросил посадку, на экваторе корабля раскрылся посадочный порт. Отлетевший небольшим облачком смерзшийся воздух подтвердил мое подозрение, что до упругих полей они еще не додумались. По односложным переговорам с кораблем я понял, что на посадку нас сопровождает подобие искусственного интеллекта.

– Эд, это искусственный интеллект корабля?

– Да, это новейшая разработка наших ученых. Первый саморазвивающийся компьютер. Жаль, что его не установили перед первой экспедицией.

– Вижу, вы более информированы, чем все мы.

– Есть немного.

– Поделитесь?

– С удовольствием. – Сказал он, плавно опуская шатл на платформу шлюзового отсека.

После непродолжительной экскурсии по кораблю мы все собрались в кают-компании и Эд начал свой рассказ.

– Ну, что вам рассказать, даже не знаю. На «Гравитоне» я уже больше года. Я встречал корабль за облаком оорта вместе с другими экипажами. Именно мне повезло обнаружить его и первому подняться на борт. Так я и стал постоянным и единственным членом экипажа. Я излазил его основательно, вместе с техниками. Все искали неполадки, которые привели к гибели экипажа, но так ничего и не нашли. Вся техника работала штатно. Одно было странным – все компьютеры были словно зачищены. Создавалось такое впечатление, будто они никогда не работали, а были только запущены. Проверяя носители, мы не обнаружили даже фрагментов данных. Их будто отформатировали и записали программное обеспечение на ново. Может, так оно и было. Выживший техник как раз и мог это сделать. Но добиться от него вразумительного ответа так и не получилось. Я нашел его на складе, где он жрал продукты не снимая упаковки. Жуткое вам скажу зрелище. Просто я знал его до полета. Веселый такой был парень, забавный, у него на каждое слово по анекдоту было.

– А тела остальных членов экипажа?

– Тел не обнаружили. Что с ними произошло и где – непонятно.

Город Ридер, комендатура города, полковник Лигон

Прошла неделя, а Понски так и не появился на службе. Коммуникатор его не отвечал. Побывав на его квартире, я поразился свалке в ней и, подождав еще пару дней, подал его в розыск.

Прошла еще неделя поисков и обнаружилась машина Понски на подъезде к нагорью Ол. Она стояла давно брошенная и основательно припавшая пылью. Поисковые группы, проведя почти месяц в горах, так и не обнаружили тела Понски.

Я совершенно не понимал, что с ним произошло. К суициду ни Понски, ни его носитель не были предрасположены. На последнем месте стоянки Понски, в горах, не было никаких следов борьбы. Оперативники сообщили, что со стоянки он ушел, основательно прибрав за собой, как и подобает цивилизованному человеку. Значит, он собирался спокойно. Его след терялся на каменистом нагорье. Обследовав все нагорье спасатели так и не нашли ни единого его следа. Складывалось впечатление, что он просто улетел с нагорья. Ради очистки совести я проверил данные радаров за весь период его отсутствия. Ни одна машина не залетала в воздушное пространство нагорья Ол, да и близко не подлетали. Следов посадки космического аппарата также обнаружено не было. Он просто вышел на плато нагорья и исчез с него. С точки зрения логики полный абсурд.