Возвращайся, сделав круг

Трофимов Александр

Я пожал плечами. Нет так нет. Мое дело – предложить.

– Я пытаюсь вдолбить тебе одну вещь: если ты вдруг решил, что мы непобедимые и неуязвимые супермены, обвешанные страшными артефактами и способные на все, что угодно – выбрось эту чушь из головы. И будь добр, сделай это до начала операции. Наше единственное преимущество – доскональное знание противника, его слабых мест, людей, которые могут перейти к нам. Мы собирали эти сведения два десятка лет. Я, агенты Чжань и наши имперские друзья. Техноиды осторожно отслеживали людей, которые могли присоединиться к нам и проверяли все несколько раз – им приходилось наблюдать издалека, чтобы никто не заподозрил техноидов во вмешательстве в дела флота. Они становились

базис-компьютерами их домов, баров, медблоков – всех мест, где человек появлялся или его принуждали появиться. Схему с медблоком мы провернули и с тобой. В общем, все эти гипотезы, варианты, предположения были проверены десятки раз и возвращались к Ци, который на их основе уже мог выстраивать план наших действий. План менялся каждый месяц, а иногда и чаще, – от кадровых перестановок, несчастных случаев, понижений и повышений в чине кого-либо из действующих лиц – слишком много переменных на него влияло.

Я вздохнул, попытался оттереть с брюк пятно, посаженное за «завтраком».

– К чему ты это? Еще раз ткнуть меня в то, что и без меня, скудоумного, обойдутся? Что предложенный тобой вариант – единственный?

– К тому, Тим, что пока твои представления ограничиваются тем, что тонари от всего защитит, а скуф – всех победит.

– До этого они неплохо себя показали.

– Да, но, если до тебя еще не дошло, Имперский флот – это тебе не горстка пиратов. Это не потасовка в баре, Тим, не вендетта и не священный поход против Вселенского Зла. Не заиграйся.

Я нехотя кивнул.

– Постараюсь.

– А теперь отвечу на твой вопрос, хоть он и дурацкий. Нет, мы не можем просто так взять и завалиться в Самую Высокую Башню к Самому Главному Злодею и покарать его за все черные замыслы…

– Если наш астероид полетит на флагман, то…

– Тим, защита от тонари существует – и я не пролечу на флагман в «просветке», не смогу просто взять и переместиться туда. У нас будет шанс только потому, что поле отключат для катера Яано, а засечь тонари они не смогут из-за фонов от двигателя катера. Сердце Орла, капитанский мостик, не отключает защиту вообще – люди через нее проходят, а что не проходит там и не нужно…

– Прости, Мон, просто я подумал, раз уж нам так повезло, что капризные на выбор хозяев скуф и тонари достались нам – нужно использовать их по полной.

– Повезло? Тим, тонари были обнаружены три века назад – несколько сотен этих камней болтались на орбите планеты Кецаль-1, почти полностью покрытой неостывающим океаном лавы. Ушло семьдесят лет, чтобы выяснить, что камушек – не просто странный полый астероид. Оказалось, они образовывались в результате выхода пузырей газа со дна океана. Поднимаясь, газ взаимодействовал с лавой и обрастал скорлупой. Достигнув поверхности, газ расширялся, прорывал скорлупу и выходил в эту пробоину реактивной струей, выносивший камень на орбиту. Тонари оказалось немного, потому что нередко скорлупа разваливалась, обломки падали обратно в океан и растворялись. Шутка оказалась в том, что разумная жизнь на планете была – весь океан лавы был огромным мозгом. Мыслящим, конечно, был не сам океан, а сверхпрочные нити, окутывающие всю планету и сросшиеся в систему, подобно синапсам мозга. Двигаясь к поверхности, скорлупа разрывала сеть, собирая на себя все больше этих нитей – и они не отмерли, продолжая существование вмурованными в застывшую скорлупу, делая ее псевдоразумной. А белая пленка, покрывающая тонари изнутри, – искусственно выведенный симбионт, позволяющий соединять сознания пилота и камешка… Мне перекраивали генную карту, чтобы позволить взаимодействовать с симбионтом – после того, как он принял меня, я могу достучаться до него и в других телах, но ощущения при этом не из лучших. Поэтому, Тим, никакого «повезло» нет. Только «грубый расчет», как ты бы выразился.

– Со

скуфом та же история?

– Скуфа получает каждый агент Чжаня. Но всего лишь как отличительный знак, как погоны, ленточки или парадную шпагу – мы ведь не работаем в своих телах, поэтому как оружием им никто не пользуется. Плюс к тому – это испытание. Если ни один скуф во всем питомнике не примет «ищущего предназначение», ему никогда не стать «внешним». Любой агент Чжаня должен иметь сознание, способное в считанные доли секунды подчинить себе или хотя бы отогнать в угол сознание чужого тела. Скуф не слушает слабых, поэтому визит в питомник – испытание посерьезнее «семидесяти ступеней». Даже меня потряхивало, когда я туда спускался. А когда первая пара скуфов, фыркнув, отвернулась…

Я хмыкнул. Вот уж не ожидал…

– Честно говоря, Мон, я был уверен, что скуф – самое грозное оружие ваших агентов.

Он только усмехнулся и снова погладил зверька.

– Тим, это просто милые остроухие пушистики, питающиеся янтарными лужами Тала. Они ведь даже не хищники, зубы – фикция, обманка, пищу они впитывают шерстинками… А «грозным оскалом» они отпугивают крупных зверей. Люди тоже – крупные хищники, мы тоже… обманулись. Они вовсе не страшное оружие класса «Б», они вообще не понимают, что такое «убивать».

– Но как же тогда…

– Это мы. Они лишь материализуют желания, используя наши же силы. Зверек – всего лишь катализатор, проводник… Все зависит от человека, в конце концов. Ты своим зверем еле сумел справиться с кучкой пиратов, а Лерц одним движением потушил звезду.

– Зачем?

– Шон не рассказывал?

Я покачал головой. Ти-Монсор приглушенно продолжил:

– Шон с Виллы-2. Звезда, которую потушил Лерц – это было их солнце… Если захочешь – спроси его. Может, до тебя, наконец, дойдет, почему я не поменялся с тобой местами. Ты Лерцу не соперник, Тим.

Я присел на край стола, сосредоточенно разглядывая узор ковра под ногами.

– А ты соперник?

– Возможно.

– Ты ведь возьмешь скуфа, Мон…

– Ага… Я же иду как пленник – о чем ты?

Я только вздохнул.

– Готовность двадцать минут, Тим.

Продолжая смотреть в одну точку, я пытался уместить в голове очередное открытие. Интересно, когда они закончатся, эти откровения? Или хотя бы начнут приносить что-то, кроме «умерщвления иллюзий»…

Мне было приятнее считать, что капризные существа выбрали нас за наши личные качества… Но раз так, пусть так.

Принцессу собрали красивой и обаятельной, чтобы завоевать «сердца народа». Принца – универсальным инструментом для выполнения особо деликатных заданий на грани человеческих возможностей. Чтобы мог скакать по чужим телам и не сойти с ума, чтобы он был намертво привязан к родной Ци-Шиме любовью к собственной сестре, чтобы отправился в драконью глотку с шутками и песнями. А что в нас есть «своего»? И что такое это «свое»? Случайное, не предусмотренное генными инженерами? Извращенное чувство юмора, привычка чесать затылок и включать терминал левой рукой – что?

– Забавно выходит… Мое появление на свет – часть твоего плана, твое – плана Ци, появление Ци – часть плана первого Властителя Ци-Шимы…

Он улыбнулся.

– И все мы, как я уже заявлял, – часть промысла Божьего…

– Хорошо, Мон. Чем займемся сейчас?

Он устало потянулся, зажмурился и потер глаза.

– Я, пожалуй, посплю пару часов. Можешь последовать мудрому примеру.

Я покачал головой. Спать мне не хотелось абсолютно.

– Нет, я, пожалуй, пойду поболтаю с принцессой. Ты мне своими рассказами окончательно доказал, что шахматы – не моя игра, попробую научить ее играть в снежки. Или устроим еще одно соревнование по цитатам… Не знаю, придумаем, чем заняться, я по ней дико соскучился… Хоть и знаю-то ее всего ничего.