Возвращение Алателя
Шрифт:
– Почему вы говорите, что я не человек? – спросил Сашка.
Негос прищурился, затем ткнул себе пальцем в нижнее веко.
– Заметил, какие большие глаза? Я все вижу. Больше, чем белу. И чем этот паренек. Правда, не больше, чем ты. Но пусть белу не волнуется, у тебя нет черноты внутри. И, по крайней мере, снаружи ты очень похож на человека.
– Кто же я, по-вашему? – растерялся Сашка. – Всю жизнь я был человеком!
– Что твоя жизнь, – щелкнул пальцами сапожник. – Она только начинается.
– Что еще говорят в городе, мастер? – спросил Лукус. – И за кем же охотится тот собаковод, если в демонах он не разбирается?
– Он разбирается в том, кому служить. А служит он храму, точнее его настоятелю. Погонщика зовут Бланг, и он всегда был порядочной скотиной. Когда четыре года назад Валгас пришел в город, он набирал себе работников среди не самых лучших жителей. И этого Бланга приставили к псу только из-за силы, хотя, думаю, что если пес захочет, погонщик потащится за ним как продолжение хвоста. Латс, помощник Валгаса, привез пса год назад сюда еще щенком. Но уже тогда он был размером с лайна. Я не знаю, где разводят таких собак, но от ворья наше местное святилище застраховано надежно. Что касается города… Посиди в любом кабаке, особенно поближе к южным воротам, и ты будешь знать все. В городе неспокойно. Много чужих лиц, чужих слов. Если ярмарки не будет еще недели три, многим придется туго. За исключением настоящих мастеров.
– Вы с неодобрением говорите о Валгасе, – заметил Сашка.
– Я слишком хорошо вижу, – усмехнулся Негос.
– Спасибо тебе, Негос, за хорошую работу, – сказал Лукус, кланяясь и направляясь к выходу.
– Ожидание завершилось? – почему-то с грустью спросил Негос в спину белу.
Тот задержался на мгновение.
– Я очень надеюсь на это, Негос.
– Удачи вам, друзья, – пожелал мастер.
Лукус кивнул и вышел. Сашка поднялся с табурета, поклонился мастеру, но обернулся в дверях.
– Почему за исключением настоящих мастеров?
Негос улыбнулся, ухватил со стены пару только что пошитой обуви и гордо потряс ею в воздухе:
– Элбан, который единожды надел обувь Негоса, мой клиент навсегда. И если Эйд-Мер будет осажден вражеской армией, он преодолеет любую осаду, чтобы достать себе новую пару!
Лукус дождался Сашку и Дана на улице и кивнул в сторону двери:
– Заал, которого убил демон на Старой Дороге, был шаи. Негос его родной брат.
Путь к дому Хейграста оказался неблизким. Сашка и Дан крутили головами, а Лукус легко разбирался в хитросплетениях улиц, не упуская случая обратить внимание спутников на отдельные здания и целые кварталы. Они успели разглядеть высокую, хоть и незатейливую башню Бродуса. Приземистую, выкрашенную в зеленый цвет башню аптекаря Кэнсона, над воротами которой висел череп какого-то животного. Наполненные гомоном и суетой несколько пузатых гостиничных башен. Затем вновь пошли кварталы ремесленников. Башни плотников при малейшем дуновении ветерка исторгали опилки и тягучие запахи лаков. А квартал хлебопеков пропитался ароматом сдобы.
– Представляю, что здесь творится с утра, – вздохнул Дан. – Когда мама пекла по утрам лепешки из ореховой муки, люди останавливались возле нашего дома.
Сказав это, мальчишка затих. Однако молчание продолжалось недолго. Улица стала шире и привычные башни сменили угловатые строения. Из глубин дворов доносились удары молотов, над некоторыми зданиями поднимался дым. За домами отвесной стеной стояли горы, окружающие долину. Дан оживился и, спотыкаясь о камни, пытался рассматривать вывешенные на воротах изделия.
– Основную славу Эйд-Мера создали кузнецы, – заметил Лукус. – Немногие мастера Эл-Айрана сравнятся с ними, а тех, кто способен превзойти местных ремесленников, знают наперечет. Правда есть еще банги, но они живут обособленно и неохотно открывают свои секреты.
– Хейграст кузнец? – спросил Сашка.
– Да, – улыбнулся Лукус, – И очень хороший. Но не только. Он неплохо управляется с мечом и топором. К тому же продает не только то, что делает сам, но и покупает оружие у купцов. У него лучшая оружейная лавка в городе.
– А почему здесь дома не теснятся как на других улицах? – удивился Сашка.
– Горны! – объяснил Лукус. – Кузнецы дружат с огнем, поэтому магистрат расположил их слободу на окраине и выделил им больше земли. Это давняя история. Именно тогда кузнецы отвоевали себе право строить обычные дома. Недаром в Эйд-Мере говорят, что кузнецом может стать только очень упрямый элбан.
– Кузнец должен переупрямить железо, а это непросто! – вмешался Дан и добавил. – Вот дом Хейграста!
На повороте улицы к мостовой особенно близко подходили скалы, и на узком пространстве в три-четыре дюжины шагов за высоким забором, сложенным из необработанных кусков камня, возвышался двухэтажный дом, почти вплотную прилепившийся к горе. Причем скала тоже оказалась обжита. В горной породе над крышей виднелись аккуратно переплетенные окна и глиняная труба.
– Как ты определил? – удивился Лукус.
– Очень просто, – щелкнул пальцами Дан. – Раз в месяц и Хейграст появлялся у дядюшки Трука. Дядя сказал мне, что это лучший кузнец в городе и что он живет в пещере.
– Жил когда-то, – заметил Лукус. – Теперь же у нари прекрасный дом!
– А вот и доказательство, что кузнец лучший, – показал Дан.
На воротах грозно отсвечивали мечи. Тот, что поблескивал слева, обвивала собранная из чешуек серебристого цвета змея. Правый клинок обхватывала стеблем металлическая роза.
– Отличная работа, – согласился белу.
– Мой отец был хорошим кузнецом, но он не делал таких вещей, – вздохнул мальчишка.
– Это для покупателей, которые любят блеск и яркость, – объяснил Лукус. – Настоящее умение не в этом. Но Хейграст владеет и им.
– "Помни. Истина не в клинке, а в руке, которая его держит", – прочитал Сашка выбитую на дверях надпись на валли.
– Теперь бы я написал иначе! – раздался за воротами веселый и громкий голос. – Истина не в клинке, а в голове и в сердце! Но времени нет, да и с валли я не очень-то дружен!