Возвращение Безумного Бога 6
Шрифт:
В лагере похитителей царила гнетущая, напряженная атмосфера, словно грозовой фронт нависал над лесной чащей. После ожесточенной ссоры между двумя главарями, Вараном и Фридрихом, каждый пребывал в крайне мрачном расположении духа. Бандиты прекрасно осознавали, что на кону стоит очень многое — шанс наконец-то сорвать по-настоящему большой куш. Но едкое взаимное недоверие и затаенные претензии друг к другу никуда не делись, отравляя воздух подозрительностью и враждебностью. Каждый в душе лихорадочно размышлял, прикидывал варианты, как бы извлечь максимальную выгоду для себя любимого и при этом обезопасить свою шкуру от любых непредсказуемых действий со стороны
Атмосфера среди рядовых бандитов была наэлектризована, воздух буквально искрил от напряжения, будто в любую секунду готовый взорваться оглушительными раскатами грома. Все обитатели лагеря старались лишний раз не попадаться на глаза своим вожакам, понимая, что сейчас достаточно любой мелочи, чтобы вызвать взрыв ярости. Даже матерые, видавшие виды головорезы говорили только приглушенным шепотом, опасаясь привлечь к себе ненужное внимание не в меру нервных командиров.
Варан восседал в своей палатке, то и дело прикладываясь к фляге. Его налитые кровью глаза сверкали злобным огнем, а желваки ходили ходуном под обветренной кожей. Мысли Варана были мрачнее грозовой тучи. Он нутром чуял, что Фридрих что-то задумал. Что-то пакостное, что наверняка сильно не понравится Варану. Но что? Как, черт возьми, разгадать коварные планы этого хитрого лиса? Проломить ему башку и вытрясти правду? Или пока притвориться паинькой, выжидая момент для решающего удара?
Фридрих тем временем решительно направился к неприметной покосившейся хижине, притулившейся на самой окраине лагеря. Именно там, под охраной двух мордоворотов с автоматами, содержался их самый ценный «гость» — профессор Валерий Менгелев, известный на всю империю светило науки. С весьма… неоднозначной репутацией.
Когда Фридрих вошел внутрь, профессор, ссутулившись, сидел за грубо сколоченным дощатым столом и что-то сосредоточенно строчил на пожелтевшем клочке бумаги огрызком карандаша. Менгелев настолько глубоко погрузился в свои мысли, что даже не сразу заметил вошедшего, продолжая быстро писать корявым почерком и иногда задумчиво покусывая кончик карандаша.
Фридрих, остановившись в дверях, внимательно оглядел профессора цепким, оценивающим взглядом, сразу подмечая мельчайшие детали его внешности. Сгорбленная, будто придавленная грузом лет и забот долговязая фигура. Всклокоченная шапка седых волос, спутанной паклей топорщащаяся в разные стороны. Морщинистое, изможденное лицо и покрасневшие от хронического недосыпа глаза, спрятанные за толстыми стеклами очков в роговой оправе. Но взгляд этих глаз оставался на удивление живым, ясным и острым, выдавая недюжинный ум и стойкость духа. Фридрих, сам того не желая, невольно проникся невольным уважением к этому немолодому, но крепкому орешку. Он много слышал о достижениях и работах профессора Менгелева, считавшегося первым специалистом Империи в области биологии, генетики и смежных наук. И теперь настало время для серьезного разговора.
— Профессор Менгелев? — вежливо поздоровался Фридрих, неспешно присаживаясь на колченогий табурет напротив ученого.
Менгелев вздрогнул всем телом от неожиданности и быстро вскинул голову, заполошно моргая. Его дыхание мигом сбилось и участилось, грудь начала тяжело вздыматься. Сразу стало заметно, что внезапный визит незнакомца заставил немолодого профессора изрядно занервничать. Судорожно стиснутые пальцы, побелевшие костяшки — всё выдавало сильное напряжение.
— Д-да? — нервно запинаясь, проговорил Менгелев и торопливо затолкал бумажку с записями в карман, будто боясь, что гость прочитает его мысли, — Чем обязан?
—
— Да-да, конечно. Я вас слушаю, — покорно кивнул профессор, поправляя на носу очки трясущимися пальцами. По его высокому лбу все быстрее струились капельки холодного пота.
— Итак, уважаемый господин Менгелев, — заговорил Фридрих проникновенным тоном, наклоняясь вперед и пристально глядя в глаза собеседнику, — Полагаю, в первую очередь стоит отметить, что теперь вы свободны от гнета и тирании господ Безумовых. Которые, как мне доподлинно известно, долгое время бессовестно держали вас, ученого с мировым именем, в затхлом подвале на положении раба и подневольного работника. Заставляли трудиться на себя денно и нощно, не щадя живота своего. Полагаю, это было крайне неприятно и унизительно. Бесчеловечно! Варварство!
Фридрих эмоционально взмахнул рукой, и на его лице отразилось искреннее негодование, почти гнев. Менгелев на миг опустил взгляд и тяжело вздохнул, явно вспоминая что-то крайне болезненное.
— Но теперь этот кошмар позади! — бодро продолжил Фридрих, — Ваши злоключения закончились. И отныне, как один из вариантов, вы вольны вернуться к клану Кривотолковых. И лично я не против. Насколько я знаю, раньше вы сотрудничали с ними много лет, а глава клана, старый князь Кривотолков, весьма благоволил к вам…
Менгелев вдруг издал странный звук, нечто среднее между нервным смешком и всхлипом. Его плечи поникли, морщинистое лицо исказила горькая гримаса.
— К Кривотолковым я тоже не особо хочу возвращаться, знаете ли, — глухо выдавил профессор и страдальчески скривился, — Они на меня сейчас… немного обижены. Мягко говоря.
— Вот как? — удивленно приподнял бровь Фридрих, — И что же стряслось? Из-за чего обиделись?
— Ну-у… Тут такое дело… В общем… Сами понимаете… — замямлил Менгелев, старательно пряча взгляд и теребя манжет засаленного халата, — Знаете что? А давайте-ка сменим скользкую тему! Неча старое ворошить, ей богу…
Фридрих несколько секунд помолчал, сверля профессора пытливым, рентгеновским взглядом, от которого тому явно стало неуютно. Затем неспешно откинулся на спинку табурета и вкрадчиво произнес:
— А что, если я предложу вам иной путь, многоуважаемый профессор? Что если вы начнете работать на нас — с достойным жалованием, уважением и ресурсами для исследований? Мне нужно, чтобы вы провели некоторые… хм… любопытные и многообещающие опыты. Изучили кое-какие феномены, материалы и образцы…
— И что же это за образцы такие? — опасливо сощурился Менгелев, весь подобравшись. По спине ученого пробежала нервная дрожь нехорошего предчувствия.
— Мирмеции, — коротко и веско бросил Фридрих, не сводя цепкого взгляда с лица собеседника, — У нас в распоряжении имеется энное количество этих поразительных существ, как живых, так и мертвых. Нужно тщательно исследовать их, выяснить природу и механизмы… воспроизводства. И главное — можно ли создавать мирмеций искусственно, в лабораторных условиях.
При слове «мирмеции» Менгелев заметно побледнел, его и без того бледное лицо сделалось белее мела. На высоком лбу мгновенно выступила холодная испарина крупными каплями. Руки ученого, лежавшие на столе, судорожно сжались в кулаки так, что хрустнули суставы, а костяшки пальцев побелели, напоминая обтянутые кожей кости скелета.