Возвращение к истоку
Шрифт:
Я забираюсь на крыло «Четверки», запрыгиваю в кабину, опускаюсь на удобное сиденье, еще теплое от прежнего владельца.
Губы Суреша тоже немеют, поэтому он посылает вопрос по лоцману:
«Ты действительно хочешь спасти Шайю или морочишь мне голову?»
«Шайю и всех, кого из ваших найду. Верь мне. Мне придется воспользоваться твоим гравилетом, роботы здорово разбросаны, а мне нужно действовать быстро, не обессудь».
«Да не сможешь ты, управление настроено на меня…»
«Ты еще не понял. Для меня это не проблема, так что перед своими будешь чист, управление на меня ты не переводил, я все сделал сам. Удачи пожелаешь или как?»
«Ты псих. И морду я тебе все равно набью. Если вернешься без Шайи».
«Договорились», - отвечаю я, трогая гравилет с места на антигравах, а затем добавляя реактивного ускорения. Холмы подо мной проваливаются вниз, Сигнальная сопка на
Зайда наверняка придет в ярость, ведь я действую без ее разрешения. Впрочем, не впервой. Атакой шанс упускать просто нельзя. И пусть все, кому это не понравится, идут к чертям кошачьим. В том числе и мои компаньоны.
Удастся ли мне задуманное или нет, пока не знаю. Но скоро выясню.
ГЛАВА 20
Петр
Двигатели глайдера вдруг взвыли, словно стая псов, получивших дробью в зад, и дикая перегрузка вдавила пилота в кресло. Глаза застлала багровая пелена, а сердце, казалось, остановилось, придавленное неподъемным прессом… Несколько секунд слепого удушающего падения, распластавшего налившееся свинцовой тяжестью тело… Затем зубодробительный удар в днище, заставивший глайдер подскочить и рухнуть куда-то еще ниже… Петра швырнуло на ремни, отбросило обратно, словно тряпичную куклу… Еще удар, и наступает оглушающая звенящая тишина. И странное ощущение слабой качки…
Петр ошеломленно осмотрелся, с трудом вращая отяжелевшей головой. Откуда-то из-под кресла тянуло гарью замкнувшей электропроводки. Панель управления мигала россыпью аварийных сигналов, сообщавших о многочисленных отказах различного оборудования и бортовых систем.
– Сучье племя!
– невольно выругался он вслух, тут же обнаружив, что его рот наполнен кровью. Нехило он прикусил язык. Сплюнув, Петр выругался еще раз, уже мысленно, говорить вслух оказалось неожиданно больно. Стрессовое состояние отступало, и организм торопился сообщить мозгу обо всех своих неполадках, пока снова чем-нибудь не шандарахнуло.
Интересно, а почему он вообще еще жив?
Эта мысль заставила его бросить взгляд сквозь лобовое стекло, по которому стекали капли воды, словно машина попала под дождь. И Петр понял, что ему дико повезло. Чудом избежав падения на скалы, глайдер угодил в невесть как оказавшуюся внизу реку и болтался на ее поверхности, как дохлая утка после меткого выстрела охотника. Хорошо еще кабина герметична, а то пошли бы ко дну раньше, чем сообразили, что к чему. Невольно морщась от ноющей боли во всем теле, Петр огляделся внимательнее. Горная река оказалась непривычно широкой, не меньше полукилометра от берега до берега, а глайдер угораздило шлепнуться где-то на середину - неприступные на вид серовато-белые скальные склоны, высотой в несколько сотен метров, с вкраплениями желтого и кофейного, виднелись по обе стороны примерно на одинаковом расстоянии. Увлекаемая течением, машина плыла по реке в полной тишине. Ни шума воды, ни гула ветра - пластик кабины отсекал все звуки снаружи, словно они болтались посреди реки в отдельно взятой крошечной вселенной, и доказательством того, что они все-таки двигались, служила лишь легкая качка. Да еще слабое вращение вокруг оси. Глайдер не был рассчитан для путешествия по воде, плоское днище без направляющих имело свои минусы.
Петр скупо усмехнулся. Вот тебе и появился перед Шайей при полном параде. Накаркал капрал. Как бы там ни было, после такого падения они еще легко отделались. Если бы двигатели глайдера не запустились за несколько секунд до столкновения и не изменили траекторию падения, машину размазало бы о скалы, а затем их уже бездыханные тела утонули бы в этой реке. Их и так едва не размазало.
Теперь пора подумать, как отсюда выбираться.
В глазах еще плавала муть, поэтому Петр попробовал вывести диагностику состояния глайдера на виртуалку лоцмана, но борт тут же заявил, что в доступе ему отказано. Управляющие функции по-прежнему прочно завязаны на капрале. «Соски» любят перестраховываться и сейчас это обстоятельство крайне не на руку. Пришлось отстегнуть ремни и слегка наклониться. Щурясь, он всмотрелся в экран диагностики на панели управления. Итак, что имеем: двум из четырех двигателей - полный каюк, антигравитационные толкатели, видимо, не пережили столкновения с краем скального обрыва, о который глайдер приложился перед тем, как свалиться в воду. Фейерверк, наверное, вышел знатный. Особенно если учесть, что лазерную турель этот же удар просто вырвал из днища вместе со станиной, хорошо хоть дно не пробило насквозь. Иначе уже хлебали бы водичку по самые уши. Сдохла также система охлаждения антигравов, теперь если и удастся запустить оставшиеся, то проработают
Петр выпрямился, отрываясь от изучения экрана, и машинально сверился с таймером лоцмана… надо же, уже шестнадцать минут прошло с момента, когда их настиг удар вражеского кораблика, а кажется, всего пара минут, не больше. Хорошо же его шандарахнуло. Обычно бывает наоборот - в моменты наивысшей опасности, благодаря особенностям воспитания в клане Скорпионов, внутреннее восприятие воина клана пронзительно обостряется, создавая ощущение ускоренного внутреннего времени. Не так ярко и сильно, конечно, как от приема боевого наркотика, но очень похоже. Такое состояние позволяет какое-то время воину оставаться в сознании даже при смертельных ранениях, и более того - действовать предельно полноценно. Такие моменты Петр про себя называл «резиновой явью». Но контузия свела его боевые преимущества в минус.
Петр мрачно уставился на горе-спутника.
Раз драка закончилась, стоит заняться собственным спасением. И спасением незадачливого капрала, которого высший разум наверняка послал для его, Петра, личного испытания. Воин клана Скорпионов никогда не бросает своих, как бы тяжело ни приходилось. А капрал, как ни крути, сейчас находился в зоне его ответственности.
Приходить в себя самостоятельно тот не торопился. Завалившееся набок массивное тело великовозрастного детины удерживали на месте ремни безопасности, голова поникла, лицо посерело, черты заострились, холодный пот, тягуче капая на край сиденья, размывал уже запекшуюся на скулах и подбородке кровь, натекшую из ушей и носа. Капрал выглядел так, словно его недавно освежевали. Находка для кошмара. Докторская утилита сообщала о шоковом состоянии - перенапряжение нервной системы от сильной боли и потери крови, резкий спад сердечной деятельности, слабый пульс. Не мешало бы разобраться, какую природу имел этот удар, едва не превративший их обоих в окровавленные котлеты, и при этом позволивший уцелеть глайдеру, но этим можно заняться позже, в более подходящее время и более подходящем месте. Петр еще раз сплюнул под ноги кровавый сгусток и вытащил из бардачка панели управления пенал аварийной аптечки. Такой же имелся в его рюкзаке, но свой запас пока следовало поберечь. Сам-то Петр пока более-менее в порядке, экстренная помощь требовалась спутнику.
Если точно следовать инструкции при оказании первой помощи при шоковом состоянии, хранившейся в памяти лоцмана, капрала первым делом следовало уловить на спину, освободить его от стесняющей одежды, обеспечить приток свежего воздуха. Но ситуация, когда приходится делать все по инструкции, показалась Петру неподходящей. Кто знает, что их ждет в следующую секунду. Он ни на мгновенье не забывал, что где-то рядом могут крутиться неведомые враги, выжидая подходящий случай. И второй раунд, возможно, не закончится вничью. «Если не удастся запустить двигатели еще раз, - напряженно размышлял Петр, срывая обертку с капсулы регенерина, - то придется выбираться вплавь. Довольно неприятная перспектива. Течение, на взгляд, вроде не быстрое, но вода наверняка ледяная, другой в горах просто не бывает».
Сам-то он еще справится, а что делать с капралом? Такую тушу на себе Петр не выволочет, потонут оба. Разве что подождать, пока глайдер прибьет течением к берегу на каком-нибудь изгибе русла. Должны же быть у этой реки изгибы… Сейчас бы весьма пригодилась карта местности из памяти бортового компьютера, но тот выдавать свои секреты Петру не желал. Сволочь. Не компьютер, конечно, сволочь, а капрал.
Сонгерданец прижал острый кончик капсулы к шее подопечного, отсюда быстрее дойдет до мозга. Микрочип, отреагировав на нажатие, открыл форсунку и вспрыснул состав под кожу, разрядив лекарство, запечатанное в пластик под внутренним давлением. Не дожидаясь результата, пилот дополнительно раздавил под носом капрала таблетку с аммиаком. Едкий специфический запах сразу заполнил кабину, отравляя и без того спертый воздух. В глазах защипало. Обычно хлористый аммоний, обжигая слизистую, вызывает резкую боль, что приводит к выбросу в кровь большого количества адреналина и заставляет очнуться даже полумертвого, но капрал, зараза этакая, даже не шевельнулся. Тогда Петр приподнял его голову и жестко надавил большим пальцем на точку, расположенную на верхней губе под перегородкой носа. Это тоже стимулирует выброс адреналина. Потом похлопал по щекам. Ничего не помогало.