Возвращение корабля-призрака
Шрифт:
— Отнеси трубу вперёдсмотрящему. Пусть глядит в оба! Давай шевелись!
Он проследовал дальше, продолжая громко возмущаться:
— Надо же! Варёная рыба! Терпеть не могу эту гадость! Куда хуже, чем варёная баранина, доложу я вам! Много хуже!
Ближе к полудню вся команда «Девонской красавицы» страстно желала одного: чтобы капитан подольше не появлялся на палубе — уж больно он был раздражён. Камердинер Тила сидел на камбузе и, доедая с коком варёную рыбу, горько жаловался:
— И это называется капитан? Да даже на шхунах с солёной рыбой капитаны лучше. Веришь, он меня ногами
Мур потёр зад, всё ещё горевший от порки:
— Подумаешь, пнули тебя! Да тебе ещё повезло! Как на твой вкус эта рыба?
Камердинер только собрался ответить, как раздался громкий протяжный крик:
— Земля! Вижу землю! Прямо по курсу земля!
Казалось, облегчение, испытанное всеми на «Девонской красавице», ощущалось даже в воздухе. Матросы, смеясь, столпились на носу, чтобы взглянуть на сушу, показавшуюся на горизонте. Вскоре на палубе появился и Лисолов Тил, заново обряженный камердинером в столь любимый им охотничий красный камзол, из-под которого выглядывало свежайшее бельё. На боку у него отливали бронзой ножны с боевым офицерским палашом.
Команда ещё не успела занять свои посты, и Тил застал их, когда, повернувшись к нему спинами, они пожирали глазами горизонт. Словно учитель, застигший ленивых учеников, он устроил им небольшую взбучку.
— Значит, делать никому ничего не надо? Смирно, когда я к вам обращаюсь! Смотреть на меня!
Матросы, прижав подбородки к груди и глядя прямо перед собой, застыли на качающейся палубе. Тил обвёл их презрительным взглядом и, притворно гнусавя, протянул:
— Ну так вот! Слушайте меня, джентльмены, и скажите спасибо, что я к вам так обращаюсь. Рассчитав курс по картам, я привёл корабль к Пуэрто-Рико, вот он перед нами, тут-то мы и вступим в бой с нашим противником. К берегу мы подойдём ранним вечером. Войдём как военный корабль флота Его Величества! Чтоб всё блестело и пушки были наготове!
Капитан сделал минутную паузу, и команда уже поняла, что последует дальше. Тил с силой топнул ногой:
— У нас не корабль, а форменный хлев! Хлев, слышите, вы? Первый помощник, боцман — всех на приборку! Драить палубы, медяшку. Свернуть канаты в бухты!
Боцман и первый помощник выскочили вперёд и отдали честь.
— Есть, есть, сэр!
Лисолов круто повернулся спиной к команде и продолжал:
— Я иду к себе в каюту, но в полдень снова выйду. Всей команде быть готовой к смотру! Да чтоб отчистились и выглядели не как конюхи с фермы, а как настоящие британские моряки! А вечером вы у меня попляшете, лодыри, и будете петь песни. А если кто изволит строить кислые рожи, тех выпорют. Ясно?
— Есть, сэр! — хором прокричали матросы, но, не слушая их, Тил направился к себе в каюту, спиной ощущая, с какой ненавистью смотрит ему вслед команда.
Вручив боцману просмолённый и завязанный узлами линь, первый помощник вооружился деревянным штырём.
— Нечего стоять разинув рты! — завопил он так громко, что на лбу вздулись жилы. — За работу! Слышали, что сказал капитан?
Когда матросы разошлись по своим местам, боцман и помощник капитана, тихо переговариваясь, принялись прохаживаться по палубе. Ни один из них не жаловал капитана, голос боцмана стал даже хриплым от презрения:
— Снова будем разыгрывать из себя военных моряков! Да Тил, чёрт бы его побрал, сроду настоящего капера не видел! Как только его угораздило попасть в капитаны?
Первый помощник желчно ухмыльнулся:
— Он и моря-то почти не нюхал! Я из своих носков больше морской воды выжал, чем он её видел. Слыхал, как он хвастался, будто мы дошли сюда по его расчётам? А сам палец о палец не ударил, только все расспрашивал меня, где мы находимся?
Боцман замахнулся линём на драившего палубу матроса:
— А ты прикинь, брат, что будет, если в Пуэрто-Рико никакого французишки не окажется? Ха-ха-ха! Что тогда Тил будет делать? Заставит команду громче петь и плясать, чтобы приманить лягушатника? А ты как думаешь, застанем мы француза на Пуэрто-Рико?
Первый помощник ловко сплюнул за борт и покачал головой:
— Если он там, я бухнусь без памяти от удивления! Этот старый французский жук, поди, давно в Атлантике! Тоже мне капитан, наш-то! Да я слышал, что он бежал из Англии, потому что проигрался в пух и прах и всем задолжал. Хорош старший сын благородных родителей!
Боцман, полностью разделявший мнение своего собеседника, подмигнул ему.
— И у этих благородных ни гроша в кармане! Вот что я тебе скажу: наш капитан — нищий! Он лучше разбирается в лошадях, чем в кораблях. Где у лошади круп, а где грива — это он знает, а вот нос от кормы отличает с трудом.
Первый помощник постукивал штырём по ладони.
— Да, невезучие мы бедолаги, довелось же нам служить у такого, как Тил! Ну, берёмся за дело! Когда Лисолов соизволит снова выйти на палубу, надо, чтоб это проклятое судно блестело!
Подгоняемая свежим утренним ветром «Девонская красавица» быстро приближалась к Пуэрто-Рико.
Падре Эстебан точно выполнил своё обещание. На рассвете он появился в лагере «Крошки Мари» в сопровождении дюжины молчаливых темноглазых и смуглых туземцев с грозными мачете в руках. Нед быстро поделился с Беном: «Они выглядят довольно мирно, но ссориться с этими парнями я бы не хотел!» — «Посмотри, сколько провизии они нам принесли», — кивнул Бен.
Спутники падре Эстебана положили у костра жареную козу, тушу свиньи, несколько кур, копчёную рыбу, медовые соты и огромную кучу фруктов и овощей; венчал все это большой мешок грубой, смолотой вручную, муки.
Падре указал на груду пустых тыквенных сосудов и объяснил:
— Воды здесь всюду много — и озера, и речки, так что набирайте полные бутыли. Ну, сынок, как ты сегодня?
Бен пожал руку старика и улыбнулся:
— Прекрасно, падре! Спасибо вам за помощь.
Турон вышел поздороваться с падре и его помощником. Бен понял, что капитан с первого взгляда проникся расположением к старику.
— Меня зовут Рафаэль Турон, — представился он. — Я — владелец «Крошки Мари». Как же мне отблагодарить вас за вашу щедрость, дорогой друг? Примите от меня эти золотые монеты, двадцать штук, всё, что у меня есть при себе. Довольно ли этого?