Возвращение ковчегов
Шрифт:
– Хорошо, Джексон, – пробубнил в ответ Калеб и добродушно улыбнулся.
Солнце ползло к зениту, а странники продолжили свой долгий путь на север.
Глава 3. Волшебный час (Аэро Райт)
Аэро следил, как солнце скрывается за опаленным корпусом спасательной капсулы. Вот ослепительный шар превратился в дрожащий полукруг, а после – в полосу света, которая в конце концов исчезла за обтекаемыми очертаниями корабля. Еще несколько минут мир будет купаться в золотистом свете. Закат – так это вроде бы называется?
Аэро где-то вычитал это, или узнал в Агогэ, или
С закатом он двинулся по выжженной земле. Температура, днем поднявшаяся угрожающе высоко, стремительно падала. Ветер нес клубы песка, на зубах скрипело. И хотя пыль тут была черная, а не красная, местность напоминала дно мертвого марсианского моря. Аэро поднялся на высокое плато и обернулся к лагерю, который они не покидали последние семь дней.
Он различил стройную фигуру Рен. Сгорбившись у спасательной капсулы, она пересчитывала запасы еды и распределяла дневной рацион. Рен проделывала это по нескольку раз в сутки, словно некий ритуал. Оружейник склонился над походной плитой и готовил лечебный чай. Вкус у напитка был такой резкий и крепкий, что Аэро не смог бы его пить. Впрочем, предназначалось лекарство вовсе не для него.
Аэро снова посмотрел на Рен. Стоило ей встать, и стало заметно, что она хромает. Можно было различить и шину на лодыжке. Спасательная капсула, на которой они бежали из Ковчега, совершила жесткую посадку, и Рен сильно повредила ногу.
– Брось меня, капитан! – процедила она сквозь стиснутые зубы, когда Аэро вытаскивал ее из-под обломков. – Проклятье! Травма слишком тяжелая… Я вас только задержу…
– Ни за что, – отрезал Аэро.
– Я нагоню вас, когда станет легче, – запротестовала Рен, покраснев и кривясь от боли. Лодыжка у нее страшно распухла, она не могла встать на больную ногу, а когда все же попыталась, то вскрикнула от боли. Наверное, перелом.
И все же Аэро отказался бросить ее. Ведь она не бросила его, когда майоры прервали поединок с Виником и устроили ловушку внутри симуляционной камеры.
Оружейник осмотрел ногу Рен и сказал, что у нее растяжение. Не перелом – и хорошо. Как всегда щепетильный, мастер соорудил шину, но даже с ней Рен не могла пройти и короткого расстояния, не говоря уже о тысячах миль до Первого ковчега.
– Две недели отдыха как минимум, – сказал оружейник, прилаживая шину. – Попытаетесь идти раньше, снова повредите ногу.
– Надо идти, – заявила Рен, невзирая на укоризненный взгляд Аэро.
Оружейник затянул повязку потуже, и Рен поморщилась.
– Лейтенант, к такому следует относиться серьезно. Связки могут и не восстановиться.
– Оставаться тут слишком рискованно! Здесь, в пустыне, мы как на ладони. Виник ищет нас. Ему ничего не стоит просчитать траекторию и вычислить место падения. Только двигаясь, мы сможем оторваться…
– Мы тебя не оставим, – перебил Аэро, хотя и знал, что Рен права. – Решение окончательное, лейтенант. Ты осмелишься перечить прямому приказу?
Внезапно вспыхнул Маяк, вырывая Аэро из реальности. Он взглянул на браслет: печать Уробороса – змей, кусающий себя за хвост и обвивший слова «Aeternus eternus», – все еще тускло поблескивала. Золотистый металл был теплый на ощупь. Аэро услышал слабый голос, как будто кто-то звал его издалека: «Аэро! Аэро! Аэро!»
Он сразу же подумал о Майре. Может, она ищет его? Зовет? Или попала в беду? Или это голос кого-то другого? Однако сигнал угас прежде, чем Аэро сумел определить источник. Он был расстроен и растерян. Маяк – не фальшион, им управлять сложнее. Браслет сильно отличался от всего, с чем Аэро имел дело прежде. И пусть фальшионы – продукт сложной научной мысли, по своей сути они просты. А вот Маяк – дело совершенно иное, он сочетает в себе и науку, и алхимию, и магию.
Аэро обнажил фальшион и проделал несколько упражнений – отчасти чтобы поддержать навыки, отчасти чтобы успокоить разум. Упражнения всегда помогали справиться со сложными эмоциями. Взглянув на клинок, он увидел на золотистом металле свое отражение: короткие каштановые волосы отросли и чуть курчавились, но глаза – темно-карие, почти черные – оставались прежними, да и шрам на лбу никуда не делся.
Аэро мысленно скомандовал: «Палаш», – и фальшион принял форму длинного тяжелого клинка. Лезвие со свистом рассекало воздух, оставляя шлейф из золотистых искр. Вскоре на лбу Аэро выступил пот и заструился по лицу. Размяться оказалось полезно.
«Катана», – подумал Аэро, и меч преобразился в самурайский клинок. Фальшион менял формы неохотно, хотя со стороны этого никто бы не заметил. Пора было подзарядить его, Аэро поговорит с оружейником позже.
Он уже заканчивал последнее упражнение, низко припадая к земле и крутясь вокруг себя, когда его клинок скрестился с другим, изогнутым и снабженным гардой. Тальвар. Аэро знал, кто любит им пользоваться.
– Защищайся, капитан! – сказала Рен, проказливо улыбаясь.
Аэро отвел ее клинок в сторону и отступил, чтобы встать поудобнее.
– Я лишился звания, когда Виник меня изгнал, – напомнил он, кружа вокруг Рен и делая пробные выпады. – Без армии какой из меня капитан?
– Для меня ты навсегда им останешься, – ответила Рен и снова развернулась.
– Армия из двоих?
Рен ухмыльнулась:
– Расклад по мне.
– Мне тоже по душе, лейтенант.
Они сражались несколько минут, в остывающем воздухе пустыни сияли раскаленные добела клинки. Вчера оружейник разрешил Рен выполнять простые упражнения, чтобы укрепить мышцы, но вряд ли бы он одобрил поединки. Однако Аэро не смел лишать Рен такой радости – оба они жили сражениями. И все же ради блага своей помощницы капитан решил закончить спарринг поскорее.
Аэро присмотрелся к ее движениям, выискивая слабые стороны. Несмотря на травму, Рен на голову превосходила любого солдата. Аэро восхищался ее талантом и подыгрывать не собирался.
Он изящно ушел от удара более коротким и легким тальваром и рубанул наотмашь, заметив изъян в обороне Рен. Искры сверкали, взрываясь фонтанами и освещая плато, словно фейерверк.
Клинок Аэро молнией устремился Рен в левое плечо.
– Проклятье, – выругалась она, превратив клинок в щит и в последний миг отводя острие катаны. Однако сила удара заставила ее пошатнуться и наступить на больную ногу. – Пощады, я же ранена! – притворно взмолилась Рен, а уже в следующий миг раскрутилась волчком, превращая щит обратно в тальвар.